На ферме гуси гоготали...

Около 20 тонн гусиного и утиного мяса поставляет на рынок ТОО «Golden Goos». Чтобы выяснить, как птицеводы справляются со своей «белоголовой гвардией», корреспонденты «Мегаполиса» отправились на гусиную ферму.

Появление в птичнике фотографа взволновало пернатых. Хлопая крыльями, они убегали и уплывали от гостя подальше. Гуси никак не хотели позировать перед камерой, и представителю прессы пришлось истоптать километры помёта, чтобы получить хоть какие-то кадры. Уставший от погони за птицами Олег присел на островке. И тут гусиное любопытство взяло вверх. Первыми к человеку с камерой подплыли «авторитеты» стаи. После первой гусиной волны подгребла новая партия, а минут через пятнадцать эти ластоногие общались с фотографом, как с родным. Олег отмахивался от любопытствующих «агрессоров», объясняя, что хотел бы их заснять в полёте. Но гуси отвечали только наглым гоготанием.

– Они у вас совсем не летают? – спросила я, наблюдая за мытарством фотокора.

– Крылья у гусей, конечно, подрезаны, но они иногда пытаются летать, – ответил директор ТОО «Golden Goos» Булат Ахметов (на фото). – Как только поднимается ветер, они воображают себя перелётными. У меня в сотовом телефоне есть уникальные кадры, на которых мои гуси парят, словно орлы. Особенно хороши гусаки после любовных игр с гусынями: грудь вперёд, шею вытянут, крылья по сторонам раскинут. В общем, в этот момент они очень гордятся собой.

– А что вы можете сказать про гусиную верность?

– Обычно в их семьях один самец и три самки. Если гусынь меньше, то гуси их топчут буквально до смерти. Они ещё те садисты. Если не получают от дамы того, что хотят, кусают их за шею и топят в пруду, пока та не сломается. Избыток барышень тоже ни к чему хорошему не приводит. Они начинают драться за гусаков. Причём очень жёстоко: схватит свою соперницу клювом за крыло и бьёт что есть мочи своими крыльями по её гусиной морде. Так что здесь баланс нужен. Зато если семья уже создана, то «налево» пернатые не ходят.

– То есть вам нужно точно знать, сколько девочек и мальчиков в птичнике. Как же вы определяете пол пернатых?

– Держим в руках, отпускаем: если побежал – то гусак. Если побежала – гусыня, – пошутил директор. – На самом деле взрослых птичек и по внешнему виду можно определить: гусак более крупный, шея у него длинней и голова больше. Селезня от утки легко отличить по хвосту. У селезня хвостик раздвоенный, как распальцовка у «новых русских». У самочки хвост ровненький, прямой. А с маленькими гусятами сложнее. Есть несколько способов определения пола у молодняка. Мы в основном по клоаке работаем.

– Как это?

– Отогнув хвост вниз, пытаемся раздвинуть клоаку и ищем там пенис. У малышей он совсем маленький, а у взрослого гуся – от 5 до 7 см в виде спирали.

– И что? У вас есть специалисты, которые этим занимаются?

– Мы все тут специалисты. Я вообще здесь и директор, и ветеринар, и инженер по оборудованию. Закончил механико-математический факультет КазГУ, знаю несколько языков программирования, но, видимо, моё призвание – это сельское хозяйство. Сначала покопался в Интернете, изучил виды гусей и уток, определил самые подходящие для наших условий. Первых гусят мы закупили в 2009 году в Павлодаре. Помню, зима была, мороз, и их пришлось перевозить на спецмашине. Пока они путешествовали, мы готовили для них помещение, старались, чтобы температура там соответствующая была. Потом ухаживали за этими пернатыми 24 часа в сутки, не спали. Работницы варили куриные яйца, крошили их вручную ножом, чтобы покормить малышей. И вот он результат…

В это время, переваливаясь с ноги на ногу, к сетке подошёл гусь. Он словно проверял, всё ли в порядке с хозяином. Его крылатые товарищи резвились в пруду с фотографом, который, стоя по колено в воде, пытался поймать интересные кадры (одна из птичниц выдала ему сапоги). Кстати, пруд в таком случае – это часть реки и её прибрежная зона, огороженные сеткой. Вода там проточная, и, по словам директора, это одна из причин того, что его птицы не болеют. Кроме того, пернатых периодически пасут на пастбищах.

– У вас здесь нет охранников?

– Они нам не нужны. Стоит только появиться чужаку, как пернатые поднимают такой шум, что никакая сигнализация не сравнится. Гуси таким образом когда-то спасли Рим. Иногда, правда, наведываются к нам лисы, степные коты и даже волки. Как-то в птичник забрался волчара. Гуси, конечно, отбивались: щипали его, били крыльями. Но с десяток гусаков он повалил. Пришлось застрелить серого вора.

– Сколько сейчас у вас гусей?

– Точную цифру называть не буду, потому как суеверный. Скажу только, что несколько тысяч.

– А почему вы решили заняться их разведением?

– Во-первых, такой продукции на нашем рынке мало. А ведь двухмесячный гусь даёт 3-4 кг мяса. Пять-шесть гусей – почти один баран. Получается, оборот выше, средства окупаются быстрее. Выгоднее. Просто мы, казахи, не приучены к птицеводству.

– Вы планируете расширяться?

– Если у нас будет больше птиц, возникнут проблемы с кормами. Нормальный гусь съедает 300 г зерна в день. Плюс ему надо ежедневно 1-1,5 кг травы.

– Но вы же входите в состав агропромышленного холдинга «Динара», в котором есть зерновое хозяйство?

– Там тоже учёт ведут. Чтобы зерно получить, нужны затраты на солярку, оборудование и зарплату работникам.

– По себестоимости его получаете?

– Нет. У нас взаиморасчёт. Где-то мясом с ними рассчитываемся…

– А какие расходы нужны, чтобы вырастить одного гуся?

– У нас рынок нестабильный, общие расходы трудно подсчитать. Зерно в прошлом году скакнуло в цене. Одно яйцо в момент закладки стоит один доллар. Чтобы его вывести, 29 дней нужно держать его в инкубаторе. А это большие затраты на электроэнергию. Первые дни гусёнок съедает от 20 граммов зерна, затем рацион меняется, объёмы увеличиваются.

– Что бы вы посоветовали крестьянину, который только планирует начать подобный бизнес?

– Здесь главное – не лениться. Мы привезли большую партию гусят, поэтому у нас были большие расходы на транспортировку, подготовку помещения. Инкубатор на тысячу яиц стоит где-то тысячу долларов. А если начинать с 200–300 голов, то затрат таких не нужно. На сегодняшний день у нас распроданы все птенцы, и спрос на них всё время растёт. Ребята, которые закупали у нас гусят и утят, звонят, советуются. Мы у них перенимаем какие-то нововведения. А вообще, если бы местные жители взяли себе хотя бы по десять гусиков для откорма, то проблем с мясом и безработицей в регионе не было бы. У нас ведь большая проблема с кадрами. Молодёжь не хочет работать на селе. Я, например, стимулировал молодых ребят, как мог. Дарил им сотовые телефоны и даже готов был выдавать своего рода стипендию, чтобы они учились в вузе. Но, увы, это не помогло.

– Если не секрет, то какая зарплата у ваших работников?

– Зарплата у нас одна из самых высоких в регионе – 30-35 тысяч тенге…

Тут к директору подошла птичница:

– Они уже яйца в воду роняют. Может, хватит их фотографировать?

Фотокора вытащили из птичника, и мы отправились в инкубатор.

– Насколько мне известно, гусиная печень является деликатесом, и в ресторанах фуа-гра очень дорого стоит, – продолжила я разговор.

– Да мы эту фуа-гру каждый день едим. Солим, перчим, нанизываем на палочку и поджариваем на костре.

– Почему же вы этот деликатес в рестораны не поставляете?

– Печень должна сразу продаваться. Если она два-три дня постоит, то фуа-гра уже не получится. Мы пытались договориться с ресторанами. Но, например, владелец китайского ресторана требует печень килограммовых уток, маленьких. Да и везти 1-2 пакетика с печенью в ресторан не выгодно. Перевозка дороже обойдётся.

– Подушки из гусиного пера тоже дорогие…

– Мы обрабатываем перья, можно сказать, дедовским способом. Я хотел купить цех по переработке пера, но за него слишком много денег просили. Да и технологии там применяются ещё со времён Советского Союза…

Наконец мы дошли до зимовки гусят. В тот момент она пустовала. В углу стояли новенькие кормушки, сбитые из досок. А на перегородках висели новогодние гирлянды. Видимо, чтобы гусятам холодной зимой веселее было. Из дальнего помещения вышла работница фермы и вынесла корзину с яйцами.

– Какие они большие! – восхитилась я.

– Где-то в 3-4 раза больше куриных.

– Почему я не вижу их на рынке?

– Их ни у кого нет. Я, например, на рынок их не вожу, мне самому не хватает…

Сам инкубатор мы видели только с порога, внутрь помещения нас не пустили. Впрочем, ничего интересного там нет.

В завершение экскурсии директор птицефермы сам лично приготовил нам гуся. Журналисты пытливо наблюдали за тем, как он разделывал ощипанную тушку. Порезанный на кусочки гусь шкворчал в казане. Аромат жареной птицы дразнил желудки, и мы, разморённые на солнце, словно в бреду повторяли слова г-на Паниковского: «Крылышко! Шейка! Ножка!»…

– Жестковат! – вынес свой вердикт Олег, отрывая мясо от кости зубами.

– А мне мягкий кусочек попался, – заспорил директор. – Конечно, надо было подольше его тушить, но боюсь, после двух-трёх часов ожидания кто-нибудь из вас погиб бы от голода…

P.S. Репортаж подготовлен в целях продвижения реализации программы создания продовольственного пояса вокруг южной столицы Казахстана.