Краповый берет крови не боится

Сегодня в войсковом спецназе ВВ МВД начинаются квалификационные испытания на право обладать краповым беретом. Крови и эмоций как всегда – через край...

«Курбаши», «Слон», «Басян», «Белый»... Эти и другие позывные обычно звучат в радиоэфире, когда бойцы войскового спецназа «Беркут» Внутренних войск идут на захват и уничтожение какой-нибудь очередной банды отморозков, взявших заложников и натворивших немало бед. Примеров реальных войсковых операций достаточно много, но, чтобы не выдать государственных секретов, сегодня не обо всех случаях имею право рассказывать в «Мегаполисе» в открытую. Так же, как не имею морального права называть реальные имена действующих бойцов спецназа. Они не за славу жизнью рискуют. Что-что, а пиар в газете им точно не нужен. Семьям и так достаётся по полной: офицеры и сержанты спецподразделений до конца своей жизни вынуждены скитаться по общагам и съёмным квартирам. Ни стабильного будущего, ни отпуска на лазурном берегу, ни свободной молодости, ни спокойной безбедной старости. Всего лишены бойцы. Причём лишены добровольно.

– Это наша Жизнь, и другой нам не надо. Мы сели в свой поезд, а кто ошибся и в вагон заскочил не подумав, тот рано или поздно всё равно спрыгнет. И не надо меня сейчас спрашивать, зачем вам всё это? Зачем за берет краповый умирать, зачем под пули лезть и кровь с грязью глотать. Я всё равно не отвечу. Не потому, что не хочу, а потому что сам не знаю точного ответа. Служу Республике Казахстан и Спецназу! И этим всё сказано.

Старший офицер Центра ПСН Внутренних войск МВД отлично сложен. Силён как лев. Авторитет в союзе краповых беретов непререкаем. В спецназ пришёл со срочной службы после 1993 года. Дорос до звания «майор». Позывной в эфире – «Басян». Пытаюсь разговорить его между короткими перекурами, пока кандидаты в краповики «умирают» на трассе.

– Скажи мне честно, «Басян», кто у вас в авторитете? Только реально. Бла-бла-бла мне сейчас не надо.

– В нашем деле нет критериев, по которым можно наверняка выбрать лучшего. В реальной обстановке побеждает не просто профессионал, а тот, которому вдобавок ко всему ещё и фортуна улыбается.  Учения и реальная работа по конкретному случаю – вещи разные. В теории или на показном занятии можно так всё красиво разложить и так произвести захват вооружённых бандитов, что у обывателей появится иллюзия лёгкой прогулки под аккомпанемент «Калаша». Когда и овцы целы, и волки сыты. Учения и занятия в мирной обстановке важны тем, что мы постоянно тренируемся, постоянно усложняем задачи, обрушиваем на головы испытуемых новые вводные, от которых у них глаза на лоб лезут. Тяжело в учении – легко в бою.

– Увернулся от ответа. Пока не зачёт. Так кто у вас, у краповиков, самый крутой?

– «Курбаши». Круче пока не знаю.

– Он кто?

– Краповый берет! Его знают и уважают все наши. «Слон» реальный мужик, «Белый», «Сыч»... Много кого я хотел бы назвать сегодня в числе по-настоящему уважаемых среди нас и почитаемых. С ними и в разведку, и в бой. В любое время дня и ночи. В каждом уверен как в самом себе.

Командир Алматинского отряда спецназначения не многословен. Курит часто. Руку жмёт так, что искры из глаз. А курит одну за одной не потому, что волнуется, потому что – привычка.

– Мои кандидаты сегодня тоже на трассе, и я болею за них как за своих собственных сыновей. Тяжко им очень, но они пройдут все испытания, не сломаются. Кто сойдёт с дистанции – осуждать не стану. Это не каждому смертному под силу.

– Вячеслав, а сам-то когда так «умирал» на трассе?

– Подобное квалификационное испытание я прошёл в 2001 году. Старлеем тогда был. Краповый берет из рук уважаемого генерала Санабаева получил. Всю жизнь его хранить буду.

– Что лично вам показалось самым трудным тогда?

– По тревоге подняться было сложно (улыбается). Когда не знаешь, что ждёт тебя впереди, мандраж такой, что язык к нёбу прилипает. Потом ничего, втягиваешься. Главное – так вцепиться в Жизнь, чтобы, несмотря ни на что, выстоять. Воля к победе у бойца спецподразделения должна быть сильнее желания сойти с дистанции и рухнуть на землю в изнеможении. Отступать, ломаться – плохо. Ещё хуже позволить сломать себя психологически.

Как бывалые краповики соблазняют кандидатов отказаться от затеи принадлежать к элите, я видел собственными глазами. На 30-километровом кроссе или на ринге, когда у кандидатов в голове шумит, в глазах темнеет, во рту сохнет, а ноги и руки не слушаются, со стороны раздаётся: «Хорош, братан. Прекращай так издеваться над собой. Хватит. Пожалей себя. Иди минералки глотни». И фляжку измученному кандидату под нос суют. А следом кто-то надрывается: «Давай, давай, братишка, не робей. Бей в нос, делай клоуна!» Или: «Эй ты, слабак, не берет тебе краповый нужен, а колпак ночной. Отправляйся в песочницу играть и малолеток в подъезде щупать. Не видать тебе победы как собственных ушей».

Обидно, досадно, но ладно. Молодняк всё это слушает и продолжает карабкаться на вершину огненного айсберга. Из 50-ти кандидатов обычно только семерым удаётся дойти до финиша. Бывают случаи, когда крепкие вроде бы на вид парни в десятый раз пытаются добиться заветной цели, но увы и ах. То «физика» подведёт и не останется на последних метрах сил, то вместо финального выстрела – осечка, то удар солнечный хватит, то соперник попадётся мощнее и забьёт на ринге перед самым финишем в хлам... И берета крапового тогда не получить из рук уважаемого командира, и не выдохнуть на последнем дыхании: «Служу Республике Казахстан и Спецназу!» Отбор очень и очень жёсткий. Как и вся их спецназов­ская жизнь.

Боль и гордость

Когда после долгих согласований на самом верху я наконец-то оказался у спецназовцев в тылу, то есть на их собственной базе в Алматы, то очень удивился скромности их быта. Здесь всё без наворотов, изысков и какого-то особенного подбора слов и сочетаний. Если кто-то из бойцов тупит, то старшина так и говорит ему прямо в ухо, что он «чудак» на букву «м» и может идти долго-предолго, пока не упрётся в «Холодную калитку». В ругательствах здесь не упоминают только слово «мать», потому что за эту непростительную вольность можно сразу схлопотать в «дюндель».

Широкоплечие парни кто в чём: кто в кроссовках, кто в берцах, кто с голым торсом, кто в бронежилете... Тренируются молча – метают сапёрную лопатку в деревянный щит. Рядом упражняется младший офицер: за штык-ножом в его руках не уследить. Боевая техника на открытой площадке. Заправлена под завязку, радиостанции настроены на нужную волну, оружие в пирамидах, дежурная смена на вахте. По первому сигналу – в бой.

– Расслабляться нам не положено, а то, что выражаются наши офицеры смачно, так мы на это внимание не обращаем. Привыкли. Главное – не как сказать, а как сделать.

– Понимаю, господин подполковник, потому вопросов глупых постараюсь не задавать ни вам, ни вашим подчинённым.

– И на том спасибо.

У командира хлопот столько, что обращать внимание на замечания корреспондента – только время и нервы терять. Потому он произносит: «Что интересует, только коротко».

– Всё интересует: как служба, как зарплата, о чём мечтают бойцы нынешнего спецназа, какой доли для себя хотят и членов своих семей?

– Неинтересные вопросы. Давай другие.

– Тогда о реальном захвате расскажите. Или покажите, как это было.

– Легко.

Командир достаёт диск, бросает его в свой ноутбук. Через минуту «картинка» пошла: стрельба, дым, гул мотора... В самом конце фрагмента объектив видеокамеры упирается в бездыханное тело.

– Этого террориста пришлось уничтожить, – комментирует командир. – Гранатой гад пытался наших достать. Снайпер его технично снял.

– А в других операциях участие принимали?

– Не участие принимал, я там работал со своими ребятами.

– Понимаю. Тогда расскажите, как это было?

– Нормально было. Задание выполнили и живыми остались.

Телефонный звонок, и командир отвлёкся. Кто-то из Астаны звонил, из Главного штаба Внутренних войск, значит, надолго.

В Казахстане первое подразделение спецназа Внутренних войск появилось в конце 80-х годов на базе 5-й оперативной бригады, сформированной под Алматы, в посёлке Каменка. Это была учебная рота специального назначения (УРСН). Инструкторы были опытные. У каждого за плечами командировки в Афганистан, работа в спецслужбах... Время тогда было сложное, Союз разваливался, «горячих точек» было не счесть, и «тушить» их приходилось спецназовцам УРСН. В 1990 году роту отправили из Алма-Аты в Баку и воюющий Карабах. Там она и приняла своё первое боевое крещение с потерями и кровью.

После кавказской командировки подразделение вернулось в Казахстан. После развала Союза расформировали оперативную бригаду. Долгое время не могли найти применения УРСН, и даже ставился вопрос вообще о целесообразности её существования. Лишь благодаря настойчивости офицеров и прапорщиков роты спецназа, доказывавших необходимость существования этого подразделения, оно было сохранено. Чтобы куда-то пристроить УРСН, командование Внутренних войск передало её бригаде специальных моторизованных частей милиции (СМЧМ). Поместили тогда спецназовцев в помещение старого спортзала с прогнившими полами и отсутствием элементарных бытовых условий...

Впрочем, с тех пор мало что изменилось. В смысле быта и оснащённости подразделений войскового спецназа. О квартирах и зар­плате – тема отдельная. Потолок здесь – 150 тысяч тенге. Это у командиров. У рядовых бойцов выходит в месяц меньше 100 тысяч тенге. По нынешним временам – это копейки: ни в детсад ребёнка не устроить, ни в приличную школу. Жилья нет у большинства ни служебного, ни приватизированного, и когда оно наконец-то появится у офицеров и контрактников, одному Всевышнему известно. Но хотелось, чтобы и они знали, когда это счастье на них свалится. Чтобы на боевое задание можно было выходить без оглядки. И рисковать, зная, что дети и жена на улице не останутся если что. Для сравнения: в спецподразделении КНБ «Арыстан» зарплаты раза в три-четыре больше. И в «Сункаре» неплохо ребята зарабатывают. Почему тогда по отношению к «беркутам» такая несправедливость? Задачи-то по сложности и накалу страстей они выполняют такие же, как и «придворные львы».

– Бойцы войскового спецназа скромные, но гордые, – пытается комментировать ветеран спецназа, мой давний друг и однокашник Юрий Погиба. – Кто из них не прошёл квалификационные испытания, никогда не возьмут в руки чужой краповый берет и тем более не наденут его на голову. Таков порядок. И это свято соблюдается всеми нами. Сами они никогда и ни у кого просить не станут. Никогда и ничего. А помочь им надо. И чем быстрее, тем лучше. Время нынче тревожное...