ГМО не могут нанести вред человеку

 – Избасар Рахимбаевич, мнения учёных о ГМО разделились: одни утверждают, что они спасут мир, другие – что погубят. Какую позицию в этом вопросе занимаете вы?

– ГМО – организм, в геном которого целенаправленно, по задумке учёных, введены чужеродные гены. Например, можно пересадить ген северной рыбы в клубнику – это сделает её устойчивой к заморозкам. Никакого вреда для человека при этом нет. Мы ведь потребляем рыбу? Потребляем. Для защиты картофеля от колорадского жука можно использовать пестициды – отравлять жука и отравляться самим. А можно применить генно-инженерный подход: заставить картофель вырабатывать смертельный для жука токсин, не опасный для человека и животных.

Конечно, мы не знаем, как генно-инженерное вмешательство в природу отразится на эволюции. Но на данном этапе все страхи беспочвенны.

– Но почему люди, в том числе и некоторые учёные, боятся ГМО?

– Это некомпетентность. Они думают: вставили какой-то ген, который теперь попадает в наш организм. Ой, как страшно! Но ведь всё, что мы потребляем, для нас тоже чужое. Самый наичистейший томат, без ГМО, - чужой для нашего организма. Хлеб, мясо, молоко содержат чужие для нас гены. Почему мы не страдаем от этого? Потому что, попадая в пищеварительный тракт, чужие гены разрушаются с помощью пищеварительных ферментов.

Белки, которые синтезируются чужими генами, могут оказать аллергическое воздействие на человеческий организм. Таких случаев зафиксировано много. Но ведь люди страдают от аллергии и без ГМО. То есть это не такой уж большой риск. Тем не менее идёт очень жёсткий контроль от создания ГМО до его использования. Проводится множество контролирующих экспериментов. В конечном счёте выпускаются только те ГМО, которые не вызывают аллергии.

Гораздо опаснее, если вставленные гены синтезируют токсины, способные отравлять людей. Я имею в виду намеренное создание ГМО-продуктов для биотерроризма или новых штаммов для биологической войны. Просачивается информация, что в неких лабораториях создаётся генное оружие. Человечество делится на расы, расы – на национальности, те, в свою очередь, на этнические группы. Когда геном человека расшифровали, то в ДНК митохондрий обнаружили гены, отличающие одну группу населения от другой. Появилась возможность создавать генное оружие направленного действия. Но пока это больше предположения, чем реальность.

– Известно, что в переработанных продуктах разрешается использовать не более 0,9% ГМО. Зачем такие ограничения, если ГМО не опасны?

– Чтобы успокоить потребителя. На самом деле генно-инженерные продукты можно использовать на все 100% . Но для психологического равновесия людей и для того, чтобы не вызывать аллергию на ГМО-продукт у тех, кто к ней расположен, установили порог.

После долгих сомнений Россия разрешила выращивать ГМ-картофель, ГМ-сою, ГМ-кукурузу – всего около 12 культур. Евросоюз в 2013 году снял запрет вообще на все ГМО.

– Но люди по-прежнему против них…

– Дело здесь не в науке и даже не в политике. Дело в экономике. Идёт борьба между производителями ГМО и экопродукции. Последние стали терять прибыль из-за того, что ГМО-культуры имеют высокую урожайность, лучше на вкус, содержат больше полезных ингредиентов. Производители традиционных продуктов питания лоббируют свои интересы в парламентах, нанимают сильных журналистов, причём эти журналисты иногда очень агрессивны, потому что до конца не понимают сути вопроса. Ну что ж, против атомной энергии тоже много людей выступает. А процесс идёт.

– Откуда взялся ГМО-бум?

– В начале 90-х годов прошлого столетия в кишечную палочку встроили ген, продуцирующий человеческий инсулин. С этого всё и началось. Сейчас примерно четверть лекарств создаётся с помощью генной инженерии. И мы их принимаем. Но продуктов почему-то боимся. Впрочем, история знает немало примеров человеческого консерватизма. Первые самолёты, первые автомобили – всё воспринималось в штыки. Но любая новая технология со временем доказывает свою полезность и принимается людьми.

– И любая технология опасна, если она плохо освоена.

– Конечно. Поэтому надо иметь соответствующие механизмы контроля. В США ГМ-организмы на разных этапах создания и внедрения контролируют три ведомства. Причём качество продуктов отслеживается наравне с качеством лекарств. Например, создали ГМО-кукурузу, устойчивую к вредителям. После изучения химического состава переходят к испытанию на биологических объектах – кормят этой кукурузой крыс…

– В России одна учёная дама тоже кормила крыс ГМО, и у части из них образовались огромные опухоли. Ей не поверили. Почему бы казахстанским учёным не попытаться повторить её опыты ради установления истины?

– Нам не интересно повторять её опыты. Во многих лабораториях мира получили совсем другие результаты. ГМО полезны и выгодны. Зачем нам есть продукцию, обработанную ядохимикатами? Это гораздо опаснее, чем те 0,9%, которые могут содержаться в продуктах питания.

– Что может Казахстан в плане создания ГМО?

– В НИИ молекулярной биологии давно создан сорт картофеля, устойчивый к вирусным заболеваниям, но он продвигается с большим трудом. Идёт работа по созданию рапса с улучшенным кислотно-жировым составом, съедобной вакцины.

– Что значит «съедобной»?

– У вируса (например, гепатита В) берут белок, пересаживают в полезное растение, и это растение начинает продуцировать сыворотку против возбудителя болезни. Например, вы съели помидор, содержащий антиген гепатита В, и всё – вы иммунизированы. Разве это плохо?

Когда мы только начинали работу в области генной инженерии, тогдашний министр сельского хозяйства сказал: пока я занимаю эту должность, ни один ГМО не пройдёт. А сегодня и глава государства говорит, что надо внедрять ГМО. У нас есть информация, что некоторые ГМ-культуры уже выращивают в нашей стране нелегально и бесконтрольно. Поэтому надо создавать систему молекулярного мониторинга, но прежде принять закон о генно-инженерной деятельности, проект которого два года рассматривает парламент.

– Интересно, купите вы своим внукам фрукты-ягоды, зная наверняка, что они подверглись генной модификации?

– Мне без разницы. Я скорее не куплю своим внукам чипсы, которые сделаны из местного картофеля. Потому что он был обработан против вредителей, болезней и сорняков. Понимаете, какая нагрузка? Там же концентрации ядов гораздо выше предельно допустимых. Разве таможня контролирует, что поступает из Китая, Киргизии или Таджикистана, где почва насыщена пестицидами и гербицидами до такой степени, что дальше некуда? Генно-модифицированный картофель из России я с удовольствием буду покупать, потому что он ничем не обработан.