Молодые алматинцы рассказали, как относятся к религии и веротерпимости

Мы задавали парням и девушкам по два несложных вопроса: "Как ты относишься к вере в Бога и что для тебя значит свобода вероисповедания?" и "Как ты относишься к представителям деструктивных религиозных течений?" Но ответить на них некоторым оказалось не так-то просто. Всех респондентов объединяет одно: они уверены, что искать ответы на вопросы, касающиеся религии, нужно у профессионалов – теологов, имамов, священников. Не нужно слепо доверять всей информации, которая есть в интернете, чтобы не стать жертвой вербовщиков радикальных религиозных течений.

Ирина Суворова, 32 года, буддист:

– Начнём с того, что мои родители – православные христиане, которые никогда не могли даже представить, что их дочь выберет буддизм. Но при этом они не крестили меня в детстве, понимая, что это будет навязанным, а не самостоятельным выбором человека. Я считаю, что Казахстан не зря выбрал путь светского государства, предоставив людям возможность выбирать религию. Ни разу я не чувствовала себя ущемлённой в правах, никто не смотрел на меня косо. Я не пропагандирую буддизм, просто мне близка эта философия. При этом с уважением отношусь к ритуалам других религий, всегда поздравляю друзей-мусульман, которых у меня очень много, с их праздниками. Вера в Бога для меня – это что-то очень личное, то, что я не привыкла выставлять напоказ. 

Если честно, я испытываю какой-то первобытный ужас, когда слышу о том, что экстремисты призывают убивать "неверных", о том, что наши казахстанцы оказываются в сетях вербовщиков и уезжают в страны, где происходят вооруженные конфликты. Мне кажется, в большинстве случаев, это происходит от незнания, недостатка информации, какой-то религиозной безграмотности. Люди боятся признаться самим себе, что оказались слабы, подверглись давлению со стороны лидеров радикальных группировок. Я считаю, очень правильным, что у нас в стране на законодательном уровне пресекают распространение экстремистской литературы. Сейчас, в эпоху анонимности, в социальных сетях очень сложно отслеживать радикалов, поэтому нужно как можно больше объяснять людям, рассказывать о методах работы экстремистов, о способах манипуляции, которые они используют. В особенности, на мой взгляд, это касается девушек, которые стремятся выйти замуж за иностранцев, а в итоге оказываются втянутыми в деструктивные культы.

Расул Абилов, 24 года, мусульманин: 

– У меня религиозная семья, поэтому я с детства знаю, что такое намаз, как держать оразу и многие другие религиозные ритуалы. Для меня ислам – это часть жизни. Но при этом я учился в обычной школе, потом в университете, не пытаюсь требовать от знакомых девушек-мусульманок, чтобы они носили хиджаб. Мы ходим в мечеть на пятничный намаз, всегда рад там пообщаться с единомышленниками, приблизиться к Аллаху. Очень хочу совершить хадж. Вообще, я считаю, что Бог внутри каждого из нас, истинная вера – это когда ты понимаешь и принимаешь какие-то религиозные правила, заповеди. В нашей стране мирно соседствуют все религии, это мне кажется очень правильным, потому что если брать в целом, то все религии направлены на сохранение мира, на то, чтобы не было жестокости, убийств, воровства, коррупции. 

Экстремисты – это очень опасные люди на самом деле. Они призывают к джихаду как к борьбе с неверными, и многие, кто не знают истинного значения этого слова, попадают под влияние, начинают безоговорочно верить экстремистам и даже готовы убить себя ради чуждых истинному исламу целей. Я сам однажды сталкивался с парнем, который утверждал, что в Казахстане "неправильный" ислам и нужно жить так, как живут в арабских странах. Такие люди очень поддаются чужому мнению, наверное, они одиноки в жизни или думают, что их никто не понимает. Важно вовремя обращать внимание на это, помогать им, открывать глаза на истинные мотивы вербовщиков, которые далеки от идеалов веры. Нужно, чтобы даже подростков учили, как отличить представителя радикального религиозного течения от просто верующего человека, чтобы молодёжь не искала истину в интернете, не бродила по запрещённым сайтам. От воспитания в семье очень многое зависит: если есть понимание, поддержка, человек вряд ли уйдёт на сторону радикалов.

Анастасия Сафиуллина, 30 лет, православная:

– В моём конкретном случае яркий пример свободы вероисповедания – это моя семья. Я счастлива замужем за мусульманином, который ни разу за шесть лет совместной жизни не упрекнул меня в том, что мне нужно сменить религию. Мы вместе отмечаем Пасху и Курбан айт, не делим дом на женскую и мужскую половину, я не заставляю его нырять в прорубь на Крещение, а он не настаивает на том, чтобы я ходила в мечеть. Мы оба понимаем, что вера в Бога – это отдушина для человека, его способ миропонимания и мироощущения. Иногда именно вера даёт какие-то основные принципы в жизни. И своим будущим детям мы тоже дадим возможность выбрать религию, постараемся максимально подробно отвечать на все их вопросы, чтобы не было давления и никто не совершил ошибок.

Мне сложно ответить на вопрос о религиозных экстремистах, так как я никогда не сталкивалась с ними. Но подруга как-то рассказывала, что когда ей было 14 лет, на улице какие-то женщины уговорили её пойти на религиозное собрание, обещали, что там будет чаепитие, где просто поговорят о Боге, а в итоге она вышла оттуда с больной головой и совершенно не помнила, что там происходило. Говорит, ей было очень страшно. Мне кажется, что все представители радикальных религиозных организаций – это жестокие, но вместе с тем несчастные люди, которые запутались и которым нужна поддержка. Безусловно, это не касается их лидеров и фанатиков, которые без зазрения совести манипулируют другими людьми. Я читала истории людей, спасённых в ходе операции "Жусан" – честно говоря, даже представить не могу, какой ужас пришлось вынести этим женщинам и их детям. Любые вооруженные конфликты – это зло с точки зрения любой религии.