– Амина, фигуранты громких уголовных дел нередко пытаются через средства массовой информации повлиять на общественное мнение и тем самым на ход расследования. Вы тоже решили пойти по этому пути?
– Нет. С момента возбуждения уголовного дела 18 августа 2008 года прошло уже 7 месяцев, а с момента задержания Альжана 26 февраля 2009 года – 3 недели, и за это время ни я, ни другие члены семьи, ни его адвокат ни разу не обращались в СМИ. Однако уже с 27 февраля 2009 года в печати и на телевидении стали появляться материалы, в которых ситуация вокруг моего мужа освещается абсолютно необъективно. Делаются неправильные выводы, основанные на недостоверной информации и домыслах. Поэтому я, как жена и общественный защитник Альжана, хочу внести ясность.
Сразу хочу сказать, что у нас с мужем очень доверительные отношения. И хотя информация о его рабочих делах раньше никогда не выходила за пределы нашего дома, сейчас я просто не могу молчать. Мне не понятно, почему бывший министр МООС Искаков в своих последних комментариях прессе говорит, что впервые слышит о случившемся в стенах его министерства. Ведь с 18 августа 2008 года, когда было возбуждено уголовное дело на Альжана, он неоднократно обращался к министру с просьбой самому разобраться с этими тендерами как первому руководителю министерства. Поскольку все те обвинения, которые предъявлены Альжану, по функциональным обязанностям ложатся на других должностных лиц МООС, в частности, на департамент административно-финансового обеспечения под руководством Татьяны Савицкой. Кстати, этот департамент министр курирует лично.
Сейчас Альжану предъявлены, с моей точки зрения, необоснованные обвинения. Он взят под арест на время проведения расследования и уже более двух недель находится в следственном изоляторе. К сожалению, наши доводы о том, что Альжан, находясь на свободе, не сможет скрыться от следствия и суда и воспрепятствовать дальнейшему ходу расследования, не были услышаны судом при санкционировании ареста. Ну подумайте сами, куда он уедет, если дома у него двое маленьких детей? К тому же Альжан единственный сын у своих родителей, и сейчас его мать тяжело больна. У нее тяжелая форма сахарного диабета и последствия инфаркта миокарда. Он не способен уйти от следствия, покинув страну и бросив своих родных. Если бы он мог это сделать, то сделал бы еще во время скандала с «Болашаком». То и тогда он приходил в финансовую полицию по первому же вызову и старался помочь следствию.
– Сначала был «Болашак», теперь тендеры… Получается, что это уже второе серьезное обвинение финпола, предъявленное вашему мужу.
– Финансовая полиция действительно возбуждала уголовное дело в отношении Альжана по программе «Болашак». Его обвиняли в злоупотреблении служебным положением и в превышении должностных полномочий. По данному уголовному делу, несмотря на такой длительный период, следственными органами не было добыто доказательств, подтверждающих виновность моего мужа. Однако при этом через СМИ был создан ажиотаж вокруг этого дела и в нарушение принципа презумпции невиновности преждевременно и необоснованно заявлено о том, что он виновен. В ходе следствия прокуратурой города дело неоднократно прекращалось и возобновлялось. В итоге, спустя два года, 23 февраля 2008 года, дело было прекращено Генеральной прокуратурой РК за отсутствием состава преступления.
– Что вы намерены предпринять теперь?
– Мы намерены отстаивать и доказывать невиновность Альжана. Коллеги по министерству, друзья, знакомые верят в то, что всё в конце концов прояснится. Я благодарна всем, кто морально поддерживает нас в этой непростой ситуации. Большое им спасибо. Мы очень надеемся, что финансовая полиция и прокуратура во всем разберутся, как и в случае с «Болашаком», и снова установят, что Альжан ни в чем не виноват. Похоже, что сейчас его просто хотят назначить крайним за растрату бюджетных средств. Но нельзя допустить, чтобы человек был наказан за то, чего не совершал.
