– Пищевая отрасль у нас бесхозная. Она не относится ни к Минсельхозу, ни к Министерству инновации и развития. Поэтому с внедрением разработок мы испытываем большие трудности. Сейчас в Казахстане растёт поголовье скота, увеличивается экспорт мяса, а что будем делать с молоком? Когда корова 3 литра в день даёт, хозяйка справляется с его переработкой – курт, кумыс делает. А если 10 литров – уже проблема. Централизованный сбыт молока в стране не налажен. Поэтому одной из основных своих разработок мы считаем оборудование для производства сгущёнки и молочного порошка прямо в фермерских хозяйствах. Срок окупаемости – 3-5 лет.
– Вы полагаете, проблем со сбытом готовых продуктов уже не будет?
– Сгущёнка хранится в подвальном помещении около месяца, за это время крестьянин может продать её в кондитерский цех или магазин. А может договориться с крупным предприятием, которое будет пастеризовать продукцию и закатывать в банки. Сухое молоко может лежать годами. Сегодня мы его импортируем. Понимаете: своё молоко пропадает, а за чужое деньги платим. Нас очень радует, что военное ведомство заинтересовалось нашими разработками. Надеемся, переговоры с ним закончатся успешно, и мы сделаем прорыв в пищевом машиностроении.
– То, что будет внедряться с помощью военных, предназначается для армии?
- Оборудование – для военных и гражданских предприятий. Продуктами, разработанными в институте, сначала будет обеспечен армейский контингент, а потом все жители страны.Мы сделали конструкцию выпарного аппарата, которая ускоряет процесс получения готового продукта. Опытный образец дался с большим трудом, потому что штучные заказы предприятия не берут. Чтобы отрасль развивалась, надо построить в Казахстане экспериментальный машиностроительный завод, где можно было бы обкатывать новое оборудование. Наше счастье, что мощности одного из военных заводов оказались не загружены, и министерство пошло нам навстречу. Но спрос на оборудование пищевой промышленности будет всё время расти. Его постоянно надо обновлять, чтобы выдерживать конкуренцию.
– Вы уверены, что ваше оборудование будет её выдерживать?
– Я это утверждаю. На импортных сублимационных сушильных установках производится сушка кумыса в Семипалатинске и Астане. Килограмм сухого продукта стоит 50 тысяч тенге. Кто его купит? Наше оборудование позволяет удешевить и ускорить процесс.
– Как складывается судьба разных «вкусных» разработок института? Баурдака, например?
– Баурдак – это казахский каурдак в баурсаке. Каурдак, как известно, готовится из субпродуктов. Копеечная, но вкусная и очень богатая белками еда. Раньше её продавали в виде консервов. Однако такая упаковка ведёт к удорожанию продукта, поэтому мы придумали хранить его в хлебной оболочке. Любой студент был бы рад утром разогреть парочку баурсаков с мясной начинкой. Любой малообеспеченный человек и любитель субпродуктов тоже проголосовал бы за них у прилавка магазина. Проблема в том, что крупных мясокомбинатов, где идёт массовый забой скота, у нас сейчас нет, а на мелких предприятиях выход субпродуктов слишком мал для того, чтобы производственный процесс был рентабельным. Пять или шесть лет назад мы разработали эту технологию и вот, ждём…
– Почему не налажен промышленный выпуск деликатеса казы, который так и просится на экспорт?
– Для массового производства казы и его экспорта, надо разработать стандарты не ниже мировых. Мы предпринимаем такие попытки. К сожалению, не только чиновники, но и некоторые наши академики говорят, что технология изготовления казы отрабатывалась тысячелетиями и развивать в ней нечего. Странно звучит. В этом мире всё – и техника, и технологии – развивается. Процесс изготовления должен быть механизирован, свойства продукта хорошо изучены. Пока казы делается вручную, за рубежом его есть не будут. Кроме того, важна равномерность распределения в продукте жира, белка, влаги. Всё должно быть стандартизировано. Но в Казахстане ещё бытует мнение, что делать колбасы предельно просто: положил мясо в казан, посолил-поперчил, сварил – готово. Нам даже стыдно об этом говорить, но ответственные за развитие пищевой промышленности люди часто не понимают, что такое рынок, что такое экспорт. Да, мясо экспортировать хорошо, но колбасные изделия – лучше.
– А как вы позволили немцам получить патент на казахский кумыс?
– Нас то и дело упрекают, что мы их не опередили. А дело вот в чём. В Казахстане не производят закваску для кумыса. Её привозят из других стран, в основном из России. Продукт, изготовленный на чужой закваске, патентовать нельзя – он не совсем наш получается. Мы этот вопрос постоянно поднимаем, но он всё время виснет в воздухе. Нужен завод. Увеличение производства шубата тоже зависит от наличия отечественных заквасок.
– А как же раньше казахи выходили из положения?
– Как раньше – вам вряд ли понравится. Резали ягнёнка, который ещё не ел травы, чтобы внутренности были чистыми. Брали у него желудок, высушивали. А когда готовили кумыс, клали в миску с молоком, где сразу начиналось бурное развитие микроорганизмов. Получалась закваска, которую распределяли между семьями, и каждая хозяйка имела её под рукой.
Болгары, например, поступали иначе. Они брали микроорганизмы не из желудка, а из кишечника животных. Там уже другая микрофлора, и продукт получался другой – сейчас его называют йогуртом. Запатентовали технологию голландцы. Болгары, как и мы, промедлили, и болгарская палочка, на основе которой готовится популярный молочный продукт, оказалась в руках иностранцев.
– Вы сказали, что разработки института могут совершить прорыв в развитии пищевой промышленности…
– А почему нет? В Казахстане тоже кое-что могут. Лет 20 назад двое наших учёных предложили максимально использовать энергию пороха в гильзе. Это дошло до главы государства, он распорядился выделить им грант и внедрить изобретение. В результате страна получила оружие, пробивающее танковую броню, и вышла с ним на мировой рынок. Беда в том, что мирные разработки воспринимаются как менее важные. Но за рубежом нас оценивают правильно. Мне, например, предложили стать членом редколлегии чикагского издательского центра Journal of Communication and Computer с возможностью бесплатной публикации своих научных работ. А каждая статья там стоит для автора 500 долларов…
