С внедрением ГМО лучше подождать

– В том, что учёные намеренно делают мутантные организмы, ничего особенного нет – так поступает и природа. Мы произвольно вырезаем гены, какие хотим, и вставляем их, куда получится, – от этого могут быть крупные неприятности. ГМ-растение, не спросив у нас разрешения, может начать выработку токсинов. В отдельных случаях ему намеренно придают такие свойства. Например, клетки ГМ-картофеля самостоятельно производят токсин, смертельно опасный для колорадского жука. Стоит ему отведать любимое лакомство, как он тут же гибнет. Вроде бы учёные добились того, чего хотели. Но нельзя исключать, что так или иначе ядовитый белок будет вредить и человеку.

– Но ведь США, где создали такой картофель, просто не могли допустить, чтобы достижения науки приносили массовый вред.

– Приведу пример из другой области. В середине прошлого века в Америке создали ценный, как тогда казалось, мягкий снотворный препарат талидомид. Конечно, его проверяли так и этак на крысах, и результаты были отличными. Но назначение лекарства больным привело к тому, что стали рождаться дети с тяжёлыми пороками развития. Двадцать тысяч уродств у новорождённых младенцев за несколько лет – это не шутка. Создателей талидомида привлекли к суду и после долгих разбирательств обвинили в пренебрежении тестами на эмбриотоксичность. Тесты провели снова – никаких уродств у подопытных крыс не обнаружилось. И тогда решили «покормить» талидомидом беременных самок обезьян. Результат оказался таким же плачевным, как и у людей.
Негативное действие лекарства оказалось привязано к определённым срокам беременности. На одном оно приводило к отсутствию у ребёнка рук, на другом – ног, на третьем – пальцев и так далее. Истина была установлена очень дорогим путём. Чтобы тестировать всё, что сейчас синтезируется и создаётся генно-инженерным способом, надо иметь очень много денег и очень много животных. Обезьян в природе вообще столько нет.

– Но это лекарственный препарат, а мы имеем дело с растениями…

– Суть одна: как те или иные мутации, намеренно вызванные человеком, могут сказаться на эмбрионе, мы далеко не всегда знаем. Самые неожиданные вещи могут происходить. Есть одно лилейное растение (оно произрастает и у нас в Южном Казахстане), которое взрослые коровы обходят стороной, но тёлочки могут иногда прихватывать с травой. Что происходит? Блокируется синтез холестерина, и если это случается на стадии формирования гипофиза и органов зрения у будущего телёнка, то гипофиза у него не будет совсем, а вместо двух глаз разовьётся один, возможно, ниже ноздрей. Раньше и позже ничего не случится, а на этой стадии – катастрофа. Вот и прикиньте, сколько надо провести экспериментов, чтобы поймать опасный момент. Каждый раз, с каждым ГМО надо решать эту задачу заново, вкладывая колоссальные средства. Поэтому дотошные исследования, скорее всего, просто не проводятся.

– В США потребляют генно-модифицированные продукты уже два десятка лет. За это время вполне могли проявиться нежелательные последствия.

– А кто сказал, что они не проявляются? Мы можем их просто не замечать или не соотносить с ГМО. В тех же Штатах невероятное количество толстяков и очереди на лечение в психбольницах. Точной причины этих явлений никто не знает. А могут быть и вовсе скрытые дефекты. Могут быть изменения на функциональном уровне. Разве всё предвидишь?

– Пишут, что в Германии стало рождаться много гермафродитов, и отдельные учёные связывают это с ГМО.

– В принципе, и такое можно допустить.

– Сторонники ГМО утверждают, что чужие гены благополучно перевариваются в организме, не успевая навредить. Однако в экспериментах их находили во внутренних органах животных, включая сердце.

– Истина, как всегда, посередине. По идее, чужеродные гены действительно должны перевариться. В пробирке под действием пищеварительных ферментов они разрушаются полностью. Но наше здоровье не идеально, и какие-нибудь сбои в работе организма могут привести к тому, что часть генов сохранится и окажет неблагоприятное воздействие. Тем более что чужие гены касаются клеток кишечника. Недаром ведь и колорадский жук гибнет.

– Почему в учёной среде нет единого мнения о ГМО?

– Слишком узко специализированы разные отрасли науки. Учёный может быть прав в одном аспекте, но не видит или игнорирует массу других – тех, что «не по его части».

– В одном из казахстанских НИИ тоже создан трансгенный картофель. Что же теперь, отказаться от него?

– В советское время в нашем институте был грубоватый, но с юмором специалист по гражданской обороне, который сказал весьма философскую вещь: «Если на куб сливочного масла выпадут радиоактивные осадки, надо срезать со всех его граней по одному сантиметру. Но не выбрасывать! Потому что, когда жрать будет нечего, это масло будет считаться условно годным». Такой подход применим и к нашему вопросу. Пока страна не испытывает дефицита продуктов питания, лучше ограничиться научными исследованиями в области ГМО. А с внедрением их в практику подождать.

– Можем ли мы проводить свои эксперименты на предмет безопасности ГМО? Квалификации хватит?

– Квалификации – да, а вот денег, скорее всего, нет. И ещё. Положение учёных относительно чиновников драматически ухудшилось в последние годы и у нас, и во всём мире. Не каждый учёный может позволить себе оставаться кристально честным. Попробуйте выдать не тот результат, которого от вас ждут, - и финансирования больше не увидите. В такой ситуации мы долго не узнаем всю правду о ГМО.