Раскаяние палача

Вместо предисловия

Выслушав рассказ пришедшего в редакцию человека и записав его разоблачительное заявление на видеопленку, мы подумали: все ли нормально у незнакомца с головой? Здоров ли он? И не состоит ли на учете в медицинской клинике для душевнобольных? Проверили его паспортные данные, отметку о регистрации в Казахстане и прописку в Узбекистане. Более того, прежде чем готовить материал к печати, мы показали видеоматериал психологам и аналитикам, имеющим дело с подобными проблемами. В итоге специалисты сошлись во мнении, что все рассказанное «агентом» может иметь место в действительности. Что это далеко не бред сумасшедшего. Однако и утверждать на все сто процентов достоверность сказанного (и даже записанного на видео по желанию заявителя) не беремся. Вместе с тем Узбекистан является нашим соседом, а значит, все, что там происходит хорошего или не очень, имеет определенный интерес для читателей «Мегаполиса». Предлагая на суд читателей данный материал, а вернее, рассказ так называемого камерного агента, мы надеемся на конструктивный диалог со всеми заинтересованными сторонами и компетентными органами. Подтвердится информация или будет опровергнута, пока сказать сложно. Во всяком случае мы очень надеемся на понимание.

Пытка не попытка, а всего лишь четвертование

– Мое настоящее имя Рахманов Александр. 1963 года рождения. Гражданин Узбекистана, – начал сходу агент спецслужбы соседнего государства. – В 1981 году в тюрьме Бухары я был завербован в качестве камерного агента лично начальником уголовного розыска Владимиром Норовым. Моим куратором тогда был оперативный работник Рифкат Губайдуллин и Закир Алматов, который сейчас является министром внутренних дел Узбекистана. (5 января 2006 года Указом президента РУ Закир Алматов освобожден от должности министра МВД. – Авт.). По их личному указанию созданная мной в стенах тюрьмы так называемая похоронная команда на протяжении многих лет расправлялась с неугодными людьми. Мы их душили, закапывали в землю, засыпали негашеной известью и заливали водой. На моей совести сотни загубленных жизней. Не могу больше жить под таким тяжким грузом. Есть не могу и дышать легко и свободно тоже не могу.

Агент (надо полагать, уже бывший) внезапно замолчал, сгорбился. Вжал свою седую голову в покатые плечи, на которых потертый свитер 50 размера смотрелся как взрослый бушлат на детских пластмассовых плечиках… Пауза затянулась. Рука машинально потянулась к пачке с сигаретами.

– Я начинал работать в подвале УВД города Бухары. В лагере только числился, а жил все время на свободе, – продолжал рассказ мой собеседник. – По заданию начальника агентурного отдела я внедрялся в различные преступные группировки, помогал раскрывать преступления. У меня это получалось настолько виртуозно, что я имел огромный авторитет среди милицейского руководства и пользовался у генералов неограниченным доверием. Они на сто процентов были уверены, что я никогда не подведу и все исполню в лучшем виде.

– В лучшем виде исполните что?!

– Заказ! Мне поручали убивать незнакомых, но, как утверждали наверху, очень опасных для государства людей. Предписывали убивать находящихся под следствием людей, которым не позволительно было по каким-либо причинам доживать до судебного процесса. Созданная мною так называемая похоронная команда делала это профессионально. Кроме того, наша зондер-команда ломала в камерах подследственных. Душила, пытала, насиловала и чуть ли не четвертовала. Что не мог позволить себе следователь, вершили негласно мы – камерные агенты. Мой псевдоним – Магомед.

Далее Алекс-Магомед подробно рассказал, как он сам очутился в местах не столь отдаленных и почему стал активно сотрудничать с администрацией бухарской тюрьмы. Поведал о том, почему согласился исполнять гнусную роль «подсадной утки» и что хотел получить взамен. При этом камерный агент не скрывал тщеславия. Он гордился тем, что совершал. Где-то даже смаковал то, что его в свое время ценили в КГБ СССР как «незаменимого и умного сотрудника», которому на протяжении десятков лет поручали «очень ответственные задания».

– В воровском или черном тюремном «ауле» я создал спецподвал. Полномочия мои были огромные. Кадыров Раджаб Кадырович был начальником тюрьмы. Сейчас он замминистра МВД – начальник ГУИН Узбекистана. Именно он дал мне властные полномочия, кого куда переводить из камер и тюремных блоков. Я сам набрал свою агентурную команду. Лично у меня были шикарные условия. Люди на свободе иногда не могли себе позволить такого шика. Конечно, такой комфорт приходилось отрабатывать: пытать, вешать, четвертовать в камере… Из тюремных подвалов Бухары я выезжал в другие подвалы МВД и там тоже пытал людей. Мои агенты работали по выбиванию показаний в связи с совершением тяжких преступлений – грабежей, убийств, транзитом наркотиков… Затем началась полоса так называемых ваххабитов. Тех людей, которые начали создавать проблемы для официальной власти Узбекистана. Они агитировали за свержение власти, создание в нашей стране халифата. Наша задача была выявлять активистов таких течений, как «Хизб-ут-тахрир» и ИДУ (Исламское движение Узбекистана). Находить и обезвреживать их. Сначала мы должны были находить ваххабитов и помогать органам доводить их уголовные дела до суда. Тем самым показывая общественности их подлую сущность. Мол, президент Ислам Каримов успешно борется с исламской интервенцией. Разоблачает происки идеологических врагов, в одночасье ставших врагами народа. Вот вам, господа демократы, официальная статистика, показательные суды над заговорщиками, мнения простых людей, законная реакция властей и так далее и тому подобное. На самом деле так называемых ваххабитов нашими руками убивали сотнями без суда и следствия…

Уничтожать ваххабитов стало почетно

По словам бывшего агента спецслужбы Узбекистана по кличке Магомед, пришедшего в газету с покаянием, ваххабиты в Узбекистане уже давно объявлены вне закона.

– Поскольку ваххабиты устраивали взрывы в городах, покушения на президента Каримова и его ближайшее окружение, то есть использовали террористические методы, нам, камерным агентам, начальство вдалбливало в головы, что мы, убивая их без разбора, делаем хорошее дело. Что мы защищаем государство от террористов. По сути, у нашего президента Ислама Каримова появилась поддержка мировой общественности. Все были уверены, что наш президент борется с мировым злом, и не осуждали его. У Каримова были полностью развязаны руки. И теперь перед нашей «зондер-командой» стояла другая задача, более изощренная. Мы должны были выявлять всех без исключения ваххабитов, ловить их, пытать, ломать, насиловать… Чтобы ваххабита сломать, выбить из него нужную информацию, нужно было сделать из него безвольного человека. Поэтому «лохмачи» в тюремных подвалах делали с ними все, что им хотелось. Унижали. Насиловали. Лишали человеческого достоинства. Дознаватели такие методы, естественно, применять не могли. Для этого, повторяю, существовали мы – агенты. И тайные камеры для этого имелись. Они были оборудованы таким образом, что кричи в них, не кричи – все равно никто не услышит. Главное – под пытками добыть результат. И мы этот результат добывали. А чтобы эти люди не вызывали вокруг себя ажиотажа и не выглядели борцами за торжество ислама, их было решено «мочить» без суда и следствия.

– Как это обычно происходило?

– Человека, замеченного в агитации или смуте, под различными предлогами задерживали, закрывали в камере для выяснения личности, а затем освобождали под подписку о невыезде. Когда человек выходил из милиции и направлялся домой, наша похоронная команда нападала на него, убивала, отвозила в заранее приготовленное место и засыпала известью. Негашеная известь, вода и земля из трупа делали неузнаваемое месиво. Вот такие демократичные методы. После того, как «объект» был уничтожен, участковый милиционер приходил к родственникам и спрашивал, где тот человек, которого отпустили под подписку о невыезде? Родственники говорили: мы не знаем. Домой еще не приходил…

Так рождались легенды о том, что наша милиция добрая, а ваххабиты – преступники. Мол, его отпустили, а он такой-сякой сбежал, несмотря на нашу доброту, и готовит очередной заговор. И, что самое интересное, в это верили рядовые сотрудники милиции. Они искренне искали таких людей. И даже не подозревали о том, что человек пропадал не по своей воле… Его зверски убивали. Мы убивали. Надо такую практику прекращать. Столько уже погибло людей. И наши жизни загублены. В преступления вовлечены тысячи людей. Кругом – море крови. Страшно подумать, сколько ее еще может пролиться в будущем…

Убивать женщин ему не позволила совесть

Комната, где обычно отдыхает или собирается на инструктаж тюремная агентура, называется чайханой. Соответственно резидент агентуры – чайханщик. Именно он (как утверждает бывший агент Магомед) снабжает агентов едой, наркотиками, платит деньги за выполненную работу, обеспечивает жильем, определяет новые задачи и контролирует их выполнение. Помимо так называемых «государственных» задач чайханщик может загрузить агента личными просьбами. К примеру, не понравился какому-нибудь «влиятельному господину» тот или иной гражданин, в бизнесе «дорогу перешел» или в личной жизни мешает. Тогда «зондер-команде» Магомеда поручалось придушить неугодного, а затем навечно спрятать его бренное тело где-нибудь на пустыре в негашеной извести.

– Когда наша похоронная команда расправлялась с врагами народа или иными государственными преступниками, нам все было вроде бы ясно и понятно. Но когда стали поступать «заказы» на простых смертных только потому, что какому-то чиновнику они мешают двигать личный бизнес, я перестал выполнять приказы. Вышел из слепого повиновения спецслужб. Так было, когда наша команда получила заказ на убийство женщины, работницы загса. Якобы она занималась организацией подпольного усыновления детей. На самом деле, я думаю, она перешла какой-нибудь шишке дорогу. Нет человека – нет проблемы. Но я отказался от выполнения подобного заказа. Отказался убивать женщину, у которой есть свои дети. Естественно, хозяевам из спецслужб эта моя вольность не понравилась. Так я попал в разряд «смертников». За мной стали охотиться мои же «ученики» из созданной мной похоронной команды…

Похоронная команда стала неуправляемой

По утверждению Магомеда, в агентурной сети начались необратимые процессы. «Убойная масса» стала неуправляемой. Даже низовые агенты стали рваться к власти. Измена. Предательство. Контролировать и управлять агентурой стало проблематично.

– Поверьте мне, камерные агенты – это законченное отребье. За душой у них ничего святого. Не признают ни мать ни отца. Многие из них законченные наркоманы. Понятия чести и порядочности у них нет и изначально не было. Эту толпу в свое время я сам набирал в преступной среде и воспитывал. Теперь этот процесс стал неуправляемым. Наркоман за дозу убьет любого. Он становится хуже зверя. Звери не убивают себе подобных, а эти на все пойдут. Видя существующую опасность, я хочу этому положить конец. Созданный мною монстр перестал быть управляемым. Раньше мне удавалось сохранять железный порядок. Теперь его нет. Страна погружается во всеобщую агентурную вакханалию…

Агент с компроматом сгинул на границе

– У меня был заместитель – начальник похоронной команды Гарик Мукасян. Он сейчас «залег» на дно. При нем пакет документов, подтверждающий все мои слова. Там факты: фотографии жертв, схемы захоронений убитых нами людей и доклады агентов. Их показания, расписки в получении денег, доносы. Мы 15 лет работаем вместе. Мы готовили документы на случай страховки. Я знаю методы наших спецслужб. Понимаю, что, обнародовав эти данные, я уже не жилец. Что меня могут уничтожить в любой момент. В своей стране я вне закона. Спецслужбы ведут за мной охоту. Я много знаю. И представляю для властей угрозу. Это вопрос политики. Фактически власть без суда и следствия уничтожала своих граждан. Документы мы хотим передать вам, чтобы придать гласности. Мне хочется, чтобы пришел конец беспределу, творящемуся с ведома властей. Пусть не будет камер пыток и прекратятся убийства невинных людей. Думаю, что родственники людей, считающихся пропавшими без вести, а на самом деле убитыми нами, поднимут волну протестов по всей стране. Мне не хотелось, чтобы снова начала проливаться кровь и начались беспорядки. Ферганская долина очень взрывоопасна.

– У вас есть семья?

– Да. Я женат. Есть сын и дочь. Они в Ташкенте. В Алматы хотел заработать немного денег, чтобы отправить семью в безопасное место. Но главное для меня сейчас – выполнить миссию: остановить в нашей стране убийство людей, даже считающихся преступившими закон.

– Вы можете назвать фамилии людей, заставляющих вас совершать убийства?

– В тюрьме со мной работали Владимир Норов, Рифкат Губайдуллин. В Навои – подполковник по кличке Берия. В МВД – начальник агентурного отдела был Исраилов. Моим куратором был Закир Алматов. Когда-то он был всего лишь заместителем начальника уголовного розыска Ташкентской области, потом министром внутренних дел. Из лейтенантов и капитанов сейчас те люди превратились в полковников и генералов. И вершат судьбы ни в чем неповинных людей. Раджабов, Кадыров, Усманов были моими кураторами. Сейчас они все при деле и генеральских погонах. В тех документах все разложено по полочкам про каждого. Пофамильно, поименно… Очень мощно организованная система. Есть спецотдел «А». На каждого агента заведено личное дело. Мы – теневая сторона спецслужб. Нами было уничтожено более 100 человек. Инициатором моего убийства может выступать высшее руководство МВД Узбекистана. У них нет уверенности, что я пойду на такой шаг и предам огласке творимый ими беспредел. Они не знают, что я скрываюсь в Казахстане. Но они меня могут достать. Умирать просто так не хочется. Хочу перед Всевышним смягчить свою вину.

– Почему не обратились в СМИ Узбекистана?

– Это невозможно. Там кругом милиция. Свободы нет. Меня бы там скрутили сразу, не дав даже рта раскрыть. Мне надо доставить чемоданчик с документами. Чтобы не быть голословным. Но голову свою я все равно потеряю. Знаю одно: в иностранные представительства и иные правозащитные организации идти пустым нельзя. Надо идти с документами. Мы планировали сначала рвануть в Москву. Далековато и кордонов на пути много. Тряхнут где-нибудь на границе – и конец…

Задача с тремя неизвестными

После этого обличительного заявления о злодеяниях спецслужб Узбекистана и твердого обещания доставить в редакцию «чемодан с подтверждающим материалом» агент Магомед, он же Алекс, он же Александр Рахманов (по паспорту) бесследно исчез. Как в воду канул. То есть в обещанный срок на связь с редакцией «Мегаполиса» камерный агент из соседней страны так и не вышел…

Мы провели опрос алматинцев, чтобы получить ответ на вопрос: «Как вы считаете, оправданы ли такие суровые меры по отношению к ваххабитам?»

Вероника, экономист:

– По-моему, это нормальное явление, когда специализированные государственные структуры «прищучивают» деструктивные с точки зрения данного государства объединения. Самое важное при этом, чтобы в результате «зачисток» не было много крови, выплеска информации и выхода ее за пределы страны.

Сергей, водитель:

– Я считаю, что необходимо избавляться от хизбутовцев, ваххабитов и им подобных. Причем всеми доступными способами. Потому что все эти нетрадиционные религиозные движения и объединения, проще говоря секты, лезут со своими бредовыми идеями в политику и тем самым угрожают государственной целостности, межнациональному согласию и т. п.

Ляззат, учитель:

– В том, что в последнее время значительно увеличилось число различных религиозных организаций, есть вина как со стороны государства, так и со стороны так называемых традиционных религий: ислама, христианства, буддизма и иудаизма. Изначально государство объявляет о свободе вероисповедания, а традиционные религии не уделяют должного внимания своей пастве. Итог всего этого, как видим, весьма печален.

Алия, студентка:

– В этом вопросе нужно быть очень осторожными и действовать все-таки в рамках закона. Или же другими, но подчеркиваю, цивилизованными путями. Иначе в число хизбутовцев или ваххабитов могут попасть совершенно непричастные к этому и невинные люди.

Дильшат, менеджер:

– Это самый простой вариант – расправиться силой со всеми, кто высказывает другую точку зрения. Конечно, убийство безвинных ничем нельзя оправдывать, но все же нужно разобраться в причинах. Потому что до тех пор, пока ваххабитов будут убивать, станут появляться все новые и новые их последователи. Противники существующего уклада были и будут всегда.

Алексей Степанович, пенсионер:

– Раньше народ жил коммунистической идеологией и ни у кого не возникало никаких посторонних идей. А после распада образовался вакуум, который поспешили заполнить миссионеры из западных стран. Но не всегда эти идеи соответствуют общечеловеческим ценностям, поэтому в каждой стране должны задумываться об идеологическом воспитании подрастающего поколения.

Гульшат, нотариус:

– Зачем говорить о свободе вероисповедания, если потом готовы убивать людей, чья вера отличается от общепринятой? Если уж провозглашаете демократию и признаете разные религии, то нужно быть готовым к тому, что появятся объединения, угрожающие государственной целостности.

Данияр, промоутер:

– Нужно жить по принципу семь раз отмерь, один раз отрежь. И если сегодня убьют десяток ваххабитов, то завтра может все измениться и выяснится, что пострадали невиновные. Зачем брать такой грех на душу, когда можно придумать более гуманное наказание?

Ирина, бухгалтер:

– Если мы будем постоянно действовать такими жестокими методами, то можем перейти грань разумного и настолько увлечься процессом, что и не заметим, как опустимся на самое дно.

Фото автора, коллаж Серика КОВЛАНБАЕВА