Став свидетелем трагической судьбы земли башкир, Алихан Букейхан решительно выступил против передачи земли в собственность своим казахам. Креслу вице-министра Временного правительства России он предпочёл должность комиссара Казахской области с дальнейшим восстановлением национального государства Алаш.
Новые документы обнаружены в конце прошлого года в архивах Санкт-Петербурга Нурланом Дулатбековым, доктором юридических наук, исследователем истории национально-освободительного движения Алаш начала ХХ века. В конце прошлого года на страницах интернет-портала Abai.kz профессор Дулатбеков обнародовал лишь малую часть этих документов. Первым из них является «прошеніе» учёного-лесовода Алихана Нурмухамедова Букей-Хана (Букей-Ханова), поданное им 2 мая 1895 года на имя директора Лесного департамента Министерства земледелия и государственных имуществ, в котором он просил «зачислить себя въ Корпусъ лесничихъ и назначить на должность во вновь открываемую при Омскомъ Управлениі государственными имуществами лесную школу». Согласно следующему документу, датированному 30 июня 1895 года, Лесной департамент обращается в департамент полиции с просьбой сообщить, «не встречается ли со стороны департамента препятствій къ определенію учёного-лесовода Алихана Султана Букейханова на государственную службу по лесному ведомству». Ответное письмо от 8 июля т.г. гласит: «препятствій со стороны департамента полиціи не встречается». Из этого прошения также следует, что Алихан ещё ранее, 28 февраля 1895 года, обращался «въ департаментъ государственныхъ земельныхъ имуществъ съ просьбой назначить себя на должность производителя работъ въ одну изъ переселенческихъ партий».
Почему новоиспечённый казахский учёный-лесовод упорно просился в чиновники переселенческого управления в родном Степном крае? Первая попытка закончилась безуспешно. Приказ об определении Алихана как учёного-лесовода ІІ разряда на службу по корпусу лесничих «помощником лесничего Омского лесничего Акмолинской области, а с 1 сентября сего года и преподавателем низшей лесной школы при этом лесничестве» последовал лишь 5 августа 1895 года. За три месяца, прошедшие между подачей им своего прошения и этим приказом, Алихан, как позже сам отметит в своей статье в омской газете «Степной край», «В 1895 году летом три месяца прожил на родине и поездил-таки по степи, по реке Токраун».
Эти документы представляют несомненный интерес тем, что, во-первых, спустя год после окончания С.-Петербургского лесного института Алихан принял место преподавателя математики в низшем лесном училище в Омске, подтвердив сведения учёных из Центра исследования Центральной Азии Оксфордского университета. По другим данным британских учёных-казаховедов сразу после Лесного института, предположительно с сентября-октября 1894 по февраль 1895 годов, Алихан успел поработать в «Тобольской экспедиции».
В-третьих, необходимо объяснить причину наличия у Алихана двойной фамилии, как «Нурмухумедов Букейханов». Дело в том, что в 1879 году в начальную русско-казахскую школу и ремесленное училище (сапожных дел мастера) в Каркаралы, затем в 1886 году в техническое училище в Омске (ОТУ) юный Алихан был принят как «Нурмухамедов». То есть по имени отца Нурмухамеда. Накануне окончания ОТУ в 1890 году он заявил директору училища о том, что «его настоящая фамилия не Нурмухамедов, а Букейханов». В приказе о зачислении в Лесной институт его имя упоминается как «Алихан Нурмухамедов Султан Букейханов». «Султан» – титул чингизида. По-казахски – «торе-султан».
Замечу, что его фамилия в официальных документах до, в период и после Февральской революции 1917 года, а также в воспоминаниях белых эмигрантов фигурирует в разных интерпретациях. Причём с обязательным добавлением суффикса «ов». Будучи главой автономного государства Алаш, законодательные постановления правительства Алаш, свои письма самопровозглашённым всероссийским правительствам в 1918–1919 годах, а также свою последнюю научно-исследовательскую работу «Казаки Адаевского уезда» он подписал «Букейхан».
Не буду вдаваться в подробности того, почему он не взял в фамилию имя своего деда Мырзатая, на руках которого воспитывался с рождения и вырос, как это сделал, например, Губайдулла Чингисхан или Султан Хаджи Губайдулла Жангирулы, князь Чингисхан – первый казахский генерал от инфантерии российской армии, сын хана Букеевской орды Жангира, внук Букей-хана. А предпочёл имя более близкого прадеда, также Букея, но из другой ветви чингизидов. Можно лишь констатировать, что Букей являлся предком Алихана, занявшим ханский престол в 1816 году, ровно за 50 лет до его рождения, и официально утверждённым в том же году русским императором.
Не из карьерных ли соображений Алихан взял громкую ханскую фамилию? Не намеревался ли он перед отправкой на учёбу в столицу метрополии С.-Петербург добиться дворянского титула, как прямой потомок Чингисхана? Для таких предположений имеются все основания, поскольку титул князя носили многие чингизиды – потомки хана Абулхаира. Например, тот же Губайдулла и его родной брат Ахметкерей (Ахмет-Гирей), Салимгерей Жанторин (Салим-Гирей Джантюрин), депутат І Государственной думы, или с намерением добиться той же почести избирался во ІІ Государственную думу Бахытжан Каратайулы (Каратаев), как об этом утверждал Жанша Досмухамедулы в своих показаниях следователю ОГПУ-НКВД в 1929 году.
Потомки Абулхаира пользовались куда большей благосклонностью русской колониальной империи, нежели представители других ветвей чингизидов. По всей вероятности, в благодарность за добровольное принятие русского подданства. Но при желании и усердном служении русскому престолу дворянства мог бы добиться и чингизид Алихан Букейхан, тем более имея на руках два диплома о высшем образовании – об окончании Лесного института и юридического факультета императорского университета.
Очень похоже на то, что своей фамилией Букей хан Алихан намеревался напомнить властям России, что казахский народ лишился своей национальной государственности абсолютно незаконно. А исконные территории казахского народа аннексированы. Позднее, в 1900–1903 годах, в качестве неопровержимого доказательства колонизации своей родины он на страницах периодической печати обнародовал «переписку хана Средней орды Букея и его потомков», переписку других казахских ханов и султанов с российской стороной, а также «бумаги султана Большой Киргизской орды Сюка Аблайханова». В статье, опубликованной в 1897 году в омской газете «Степной край», вспоминая о годах учёбы в С.-Петербурге, Алихан одной строчкой дал понять, что свой родной край не считает Россией или её частью: «4 года (1890–1894) пробыл в России, а в 1895 году летом три месяца прожил на родине...». Остаётся констатировать исторический факт: ханский институт государственной власти в Среднем жузе был ликвидирован в 1822 году – именно после смерти хана Букея!
Другой архивный документ свидетельствует, что по приказу по корпусу лесничих от 22 декабря 1896 года султану Алихану Букейхану с 5 августа 1895 года присвоен гражданский чин ХІІ класса «губернский секретарь», который давал ему право на личное почётное гражданство. Три года спустя, согласно Табели о рангах, 5 августа 1898 года он переведён из губернского секретаря в «коллежские» – гражданский чин X класса, который соответствовал чинам армейского и кавалерийского поручика, казачьего сотника или флотского мичмана. Лица с чином коллежского секретаря занимали невысокие руководящие должности. Из наиболее известных коллежских секретарей можно назвать русских классиков Александра Пушкина и Ивана Тургенева.
Согласно Табели о рангах, в 1901 году Алихан Букейхан должен был получить очередной чин ІХ класса «титулярный советник», в 1904 году – чин коллежского асессора и т.д. Но в письме директора департамента государственных земельных имуществ от 12 августа 1904 года, адресованного в лесной департамент, где сообщается о назначении Букейхана «производителем работ Омской временной партіи по заготовленію переселенческихъ участковъ», он продолжает упоминаться как «коллежский секретарь». А в нашумевшем в своё время судебном процессе по делу подписантов знаменитого Выборгского воззвания «народу – от народных представителей» от декабря 1907 года, по которому из почти 200 бывших депутатов І Государственной думы более 160 были осуждены к тюремному заключению сроком на 3 месяца, имя Алихана Букейхана как экс-депутата Первой Думы фигурировало как «губернский секретарь». С этим чином он отсидел в Семипалатинской тюрьме целых 8 месяцев. Затем был выслан в Самару – на первую свою политическую ссылку – до марта 1917 года. Таким образом Алихан Букейхан, на протяжении 1905–1917 годов фигурируя в секретной переписке неизменно как «известный пропагандистъ, бывшій душою всехъ митинговъ и петицій и противоправительственныхъ агитацій, главный инициаторъ и руководитель религиозно-политическаго движенія казаховъ», встретил революцию «губернским секретарём».
Ещё одним ценным архивным документом является письмо управляющего канцелярией министра земледелия и государственных имуществ от 30 мая 1897 года, который позволяет установить точную дату, когда Алихана Букейхана по его собственному прошению откомандировали в экспедицию по исследованию казахских степных областей под руководством Ф.А.Щербины. В документе говорится: «Съ разрешенія г. министра бывшій помощникъ лесничаго Омскаго лесничества Акмолинской области и преподаватель низшей школы въ томъ лесничестве, губернскій секретарь Букейхановъ – причисленъ къ Министерству съ 29 мая съ оставленіемъ въ корпусе лесничихъ и съ откомандированіемъ въ распоряженіе заведующаго Экспедиціею по естественно-историческому и хозяйственно-статистическому изследованію степныхъ областей».
Здесь стоит ещё раз вернуться к предыдущему документу, письму директора департамента государственных имуществ от 1904 года, где сообщалось о назначении Алихана Букейхана, подчеркну, со второй попытки, «производителем работ Омской временной партіи по заготовленію переселенческихъ участковъ». Это яркая иллюстрация факта, что будущего национального лидера изначально отличало умение ставить перед собой масштабные, на долгосрочную перспективу, стратегические цели и задачи. А самое главное – добиваться их упорно, твёрдо и последовательно. Скрытая, но основная причина его стремления войти как в состав «эспедицииЩербины», затем и на должность чиновника (производителя или статистика) Омской переселенческой партии заключалась в том, что свою захватническую политику русская империя осуществляла как раз таки через своё ведомство под безобидным наименованием «Главное переселенческое управление Министерства земледелия и государственных имуществ». Если выражаться языком чиновничьего аппарата России до 1917 года, «переселенческая колонизация» Казахстана производилась в основном через Омское переселенческое управление, которое занималось выявлением так называемых «излишков» с последующим изъятием из исконных казахских земель и организизацией из них переселенческих участков и их заселением русскими крестьянами-переселенцами. Добавлю важную деталь, что за переселенческой колонизацией Казахстана, начатой ещё в XVII–XVIII веках, неотступно следовало административно-политическое и земледельческо-хозяйственное освоение. Алихан прекрасно осознавал, что повернуть вспять политику огромной империи ни ему, ни многомиллионному казахскому народу не по силам. «25 марта 1891 года для казахов Семиреченской, Семипалатинской, Акмолинской, Тургайской и Уральской областей вышло «Степное положение» как закон, – писал в одной статье Қыр баласы (или Сын степей – один из псевдонимов Букейхана), опубликованной в газете «Қазақ» в 1913 году. – В 119 статье этого закона говорится: «Земли, занятые кочевыми казахами, объявляются казёнными». В 120 статье сказано, что «эти земли передаются в бессрочное пользование кочевым казахам». В дополнении к 120 статье говорится, что «излишки земель, находящихся в пользовании казахов, будут изъяты в пользу казны»... При изъятии излишков земель у казахов в пользу мужика в вышеупомянутых 5 областях опираются именно на это дополнение».
В положение «Об управлении Туркестанским краем» от 2 июня 1886 года в 1911 году было внесено такое же дополнение, позволяющее изъятие «излишков» земель теперь и у туркестанских казахов: «В 279-й статье этого положения не было ни слова об изъятии у казахов излишков земель. Если бы этот закон остался без изменений, в Туркестане земля казаха не отбиралась бы в пользу мужика. В 1911 году правительство в ІІІ Думу внесло законопроект о дополнении в статью 279 длиною в две строчки, где сказано: «В Туркестане в случае обнаружения излишков земли у казахов казна обязана изъять их в свою пользу»... Таким образом казахов Туркестана постигла та же участь, что и казахов Семиреченской, Семипалатинской, Акмолинской, Тургайской иУральской областей. Теперь при изъятии земли у казаха в Туркестане будут размахивать законом. Это тот самый случай, когда сильный творит произвол над слабым».
Тем не менее Алихан прилагал титанические усилия, чтобы повлиять на ход переселенческой колонизации, захвата у народа, исконного хозяина этих земель, наиболее удобные и плодородные угодья в пользу переселенцев, замедлить или приостановить волну переселенцев из внутренних губерний России, при этом действуя в рамках существующего режима и его законодательства. Он не питал иллюзии, что удастся свернуть переселение крестьян из Европейской части России. Но он упорно добивался обеспечения интересов коренного населения с максимальным учётом его самобытного кочевого скотоводческого хозяйства.
С этой целью Алихан Букейхан получил беспрепятственный доступ ко всем документам ГПУ МЗиГИ по переселенческой колонизации – собранные и обработанные экспедицией по исследованию степных областей. Материалы «Экспедиции Щербины» представляют научно-историческую ценность и обретают особую актуальность после обретения Казахстаном независимости ещё и тем, что в этом сборнике многие урочища, лесные массивы, реки, озёра, горные хребты, местная флора и фауна сохранили свои исконные – казахские названия.
После «экспедиции Щербины», участвуя уже в деятельности Омской переселенческой партии в 1904–1908 годах, Алихан отслеживал географию, темпы, динамику переселенческой колонизации во всех уголках родного края – начиная от Семипалатинской, Акмолинской, Оренбургской областей и кончая Семиреченской и Сыр-Дарьинской областями в Туркестанском крае: в какой области или уезде сколько десятин земли изъято из семейной, общинно-родовой собственности и пользования коренного населения, сколько отведено переселенцам или продано-подарено богатым «охотникам» на казахские земли, где сколько переселенческих посёлков возникло или сколько из них заброшено и прочее, прочее.
Начиная с 1905 года под различными псевдонимами, как V (Виктория), Наблюдатель, Статистик, Старый Степняк и др., Алихан Букейхан предаёт огласке всю колониально-захватническую сущность переселенческой политики, поставившей многомиллионное коренное населения Казахского края на грань обнищания. Например, в 1906 году в омской кадетской газете «Иртышъ», которую сам же редактрировал, под псевдонимом Наблюдатель он публикует серию критических материалов и фельетонов под заголовками «Движеніе переселенцевъ въ Акмолинскую область за 1906 год» и «Какъ правительство содействуетъ переселенію». В 1908–1910 годах в общественно-политическом журнале «Сибирские вопросы», издававшимися в С.-Петербурге, печатается серия его статей и очерков за подписями V, Статистик, Старый Степняк. Большая часть этой серии, подписанной псевдонимом «V», Алихан Букейхан написал в Семипалатинской тюрьме, отбывая наказание за свою подпись под Выборгским воззванием. А заголовки статей и очерков говорят сами за себя: «Отчужденіе казахскихъ орашаемыхъ пашень», «Русскіе поселенія въ глубине Степного края», «Переселенческія наделы въ Акмолинской области», «Переселенцы въ тарскихъ урманахъ», «Будущая пустыня» и т.д. и т.п.
Именно будучи чиновником Омского переселенческого управления в 1904–1908 годах, Алихан прославился как лидер казахского национально-освободительного движения. Об этом свидетельствует переписка Омского жандармского управления с департаментом полиции МВД в С.-Петербурге с конца 1905 года.
Следующий новый архивный документ касается непосредственно 1908–1917 годов – наиболее загадочного периода жизни и деятельности Алихана, когда он находился в первой своей политической ссылке в Самаре вместе с семьёй. В воспоминаниях его младшего брата Смахана торе Букейхана приводятся отрывочные сведения о том, что Алихан в Самаре работал таксатором, оценщиком земли в Волго-Донском земельном банке. После последнего ареста и заключения в Бутырку при заполнении «анкеты арестованного» в июле 1937 года, сам А.Н. Букейхан в соответствующей графе, касающейся его основной профессии, наряду с журналистом, указал и оценщика земли. Турар Рыскулов в своей статье «О контрреволюционной Алаш-Орде и её осколках», опубликованной в «Казахстанской правде» от 10 мая 1935 года, в которой обвиняет, в том числе лидера национальной интеллигенции «Алаш» Алихана Букейхана в «пресмыкании перед русской буржуазией и желании выслужиться перед ней», в качестве веских аргументов приводит следующее сведение: «Неверно отделять алашордынских интеллигентов от тех казахских элементов, которые служили в царском чиновничьем аппарате. Тогда лидеры алашской партии и многие из этой интеллигенции служили именно виднейшими чиновниками в аппарате царской власти по управлению казахским краем… Букейханов, например, участвовал в управлении одним из крупных приволжских банков».
Во-первых, до свержения самодержавия лидер Алаша никогда не служил в царском колониальном аппарате по управлению казахским краем, а «крупный приволжский банк», о котором речь идёт в этой статье, располагался в Самаре, которая ни территориально, ни юридически не относилась к казахскому краю. Во-вторых, Алихан Букейхан свои личные интересы: положение в обществе, соответствующее высокому происхождению, материальное благополучие, служебную или политическую карьеру – никогда не ставил выше интересов своего народа. Ярким примером может послужить тот факт, что после свержения Николая ІІ, в мае 1917 года, казахский национальный лидер был выдвинут на высокий пост заместителя министра земледелия всероссийского Временного правительства. Замечу, что с 20 марта 1917 года он являлся комиссаром Временного правительства в Тургайской области. Но Букейхан предпочёл высокому министерскому креслу приземлённую должность комиссара в родном крае, чтобы в дальнейшем побороться за восстановление казахского государства под названием Алаш. На кресло вице-министра земледелия он был выдвинут Всероссийским мусульманским советом, избранным на первом после революции мусульманском съезде России, состоявшемся 1–11 мая 1917 года в Москве…
Читая эту заметку, не стоит спешить с выводом о том, что лидер казахов А. Букейхан выступал или агитировал против перехода своего народа к оседлости и другой форме хозяйства.Решительно нет. Более того, в своих многочисленных публикациях в газете «Қазақ» до революции 1917 года и в казахской советской периодической печати он пропагандировал наиболее передовые формы, методы и технологии сельского хозяйства, особенно скотоводства, переработки и производства сельхозтоваров. При этом приводит опыт Швейцарии, Дании, Австралии и других стран с развитым сельским хозяйством.
Но в то же время Букейхан отчаянно противостоял насильственному переводу казахов к осёдлости, к чему склоняли казахов власти России и что осуществила Советская власть в конце 20-х и начале 30-х ХХ века. Он же, некогда убеждённый сторонник экономического материализма и марксизма, был уверен, что переход из одного уклада жизни и формы хозяйствования к совершенно другому укладу и форме – долгий и поэтапный эволюционный процесс.
Султан Хан АККУЛЫ, PhD,
директор Общественного фонда «Алашорда»
