Военный городок Гвардейский Отарского гарнизона Жамбылской области утопает в грязи. Разруха полная, тьма кромешная, антисанитария жуткая. Убедился в этом, побывав на прошлой неделе за колючей проволокой военной базы. Офицеры с женами и грудными детьми вынуждены годами ютиться в аварийных домах без отопления и воды. И жаловаться на такие скотские условия жизни…
Военный городок Гвардейский Отарского гарнизона Жамбылской области утопает в грязи. Разруха полная, тьма кромешная, антисанитария жуткая. Убедился в этом, побывав на прошлой неделе за колючей проволокой военной базы. Офицеры с женами и грудными детьми вынуждены годами ютиться в аварийных домах без отопления и воды. И жаловаться на такие скотские условия жизни (другого слова не подобрать) им просто некому. Местное гарнизонное начальство действенных мер не принимает, а до столичного руководства Минобороны обреченным самим не достучаться. Субординация, говорят, не позволяет. Одно неосторожное слово или жалоба – сразу следуют репрессии со стороны отцов-командиров гвардейской отарской дивизии…
Самовольно проникнуть на территорию военного городка со стороны парадного подъезда у журналистов возможности нет, и никогда не было. Представителям прессы без разрешения аппарата министра обороны и сопровождающего в чине не ниже полковника вход на «режимную территорию» строго воспрещен, дабы военно-бытовая тайна не была раскрыта. Получив от ворот поворот, огибаю КПП и без проблем заезжаю в городок на редакционной машине через «неофициальные ворота», расположенные всего в двух километрах от парадных. Через это «окно в Гвардейский» время от времени шныряет гражданский люд поживиться тем, что у военных «плохо лежит». Выносят и вывозят отсюда все, что под руку подвернется: оконные рамы, кирпичи, чугунные ванны, проржавевшие трубы и даже бэушные унитазы, пожелтевшие от времени и посеревшие от безысходности.
Дом с привидениями
Самый «убитый» жилой дом в Отарском гарнизоне значится под номером 28. Его и домом-то назвать язык не поворачивается, тем более жилым. Тем не менее из 60 квартир – восемь занято семьями военнослужащих. В остальных – руины как после бомбежки. Только ветер гуляет по разграбленным комнатам, да мародеры приходят по ночам.
– Малые дети и беременные женщины пребывают в постоянном ужасе, видя каждый день такое безобразие. Из всех развалюх в Отарском гарнизоне наш двадцать восьмой дом самый «потерпевший», – рассказывает Ольга Т. – Условия такие, что даже бомжам здесь не выжить. Только привидениям и раздолье…
Ольга одна говорит в объектив камеры, не опасаясь за последствия. Она – человек гражданский, ей, кроме своей убогой «норы», терять нечего. Другие жильцы этого дома, члены семей военнослужащих, жены и дети открыто высказываться опасаются. Командование части предупредило мужей строго-настрого «держать язык за зубами» и не «выносить сор из избы», поскольку присягу-то приняли добровольно. То есть обещали родному Отечеству тяготы и лишения воинской службы переносить стойко и не роптать на судьбу, даже если она к ним повернется не тем местом.
– Почему-то в последнее время гражданских сюда понаехало много. Дома частные покупают в Отаре и здесь квартиры имеют. Сами не живут, зато квартирантов пускают и магазины открывают. Трехкомнатные у них квартиры на территории военного городка, двухкомнатные, причем вполне благоустроенные. И тепло там есть, и вода. А офицерские семьи уже который год без нормального жилья. Дети маленькие у всех, совсем груднички. Мерзнут, болеют. Ужас какой-то. В XXI веке, называется, живем и армию элитную имеем. Позор это, а не элита, – продолжает Ольга.
– Я уже десять лет служу в армии по контракту, и муж у меня тоже контрактник. Не живем – мучаемся. И никому до нас дела нет, – не удержавшись, вступает в разговор женщина. – Начальство говорит: «Не нравится – увольняйтесь или переезжайте жить в гостиницу». А вы сходите посмотрите, какая это гостиница. Барак натуральный. Холодно там и сыро как в склепе. Унитаз и то один на весь этаж. Воды нет. А деньги платить надо большие. Тысяча тенге в сутки. Моей зарплаты на это переселение не хватит. И здоровья – тоже. Сейчас в декретном отпуске, но как рожать в таких спартанских условиях, не представляю. Неужели сделать ничего нельзя?! Ведь денег-то на армию сейчас государство выделяет много. Куда уходят средства, на чьи неотложные нужды? Кто о нас-то должен думать и заботиться? Кому мы служим, а главное – во имя чего?!
Болевая готовность
Рабочий день в Гвардейском начинается с общего подъема. В шесть утра все уже на ногах. Зарядка, завтрак, до обеда учебные занятия. Вечером воспитательная работа с подчиненным личным составом, вечерняя поверка, отбой. Все строго по распорядку дня, загруз по полной программе. Офицерам и контрактникам покидать рабочее место в течение дня строго воспрещается. Но мысли у них в голове крутятся, уверен, не о повышении боевой готовности подразделения и укреплении воинской дисциплины, а о том, как бы дома ничего не случилось. Жены и грудные дети, по сути, брошены в неотапливаемых квартирах на выживание.
– Сейчас ударят морозы – значит все станут пользоваться электрическими обогревателями. Опять от чрезмерной нагрузки полетит электропроводка, неминуемо начнутся перебои со светом, – рассказывают «отарские пленники». – А если перехватит от холода трубы, вообще случится катастрофа. Вымрем тут как мамонты. Никому мы здесь не нужны…
