Полномасштабного военного конфликта между США и Ираном не будет, по крайне мере на этот раз. Дональд Трамп в ответ на иранский ракетный удар по американским базам в Ираке вопреки ожиданиям не пошел на обострение конфликта и объявил лишь об ужесточении экономических санкций. Очередное опасное обострение привело к заметным тактическим потерям как для Ирана, так и для США, но стратегически не поменяло расклад сил в регионе.
В условиях предстоящих в конце 2020 года выборов президента США, ситуация в Ираке и конфликт с Ираном становятся важным инструментом у действующего президента для усиления внешнеполитической части его предвыборной кампании. Это в свою очередь означает, что соседи Ирана на Каспии и в Центральной Азии могут оказаться в зоне риска в случае очередной эскалации конфликта.
Резкое обострение конфликта между США и Ираном произошло сразу же после убийства легендарного иранского генерала, командира элитного подразделения "Аль-Кудс" Корпуса Стражей Исламской Революции (КСИР) Касема Сулемайни 3 января во время его неофициального визита в соседний Ирак. Операция с одной стороны стала серьёзным успехом США, так как американцы устранили фактического идеолога и куратора нынешней ближневосточной политики Ирана, позволившей ему стать одним из ключевых по влиянию игроков в Сирии и Ираке.
С другой стороны, нелегитимное убийство иранского военного на территории третьей страны, то есть способ, который обычно американцы применяют для борьбы с террористами, поставило вопрос о законности подобного рода операций, тем более в отношении официальных лиц. Так, в ответ на убийство иранского генерала в Ираке начались дискуссии и обсуждение необходимости вывода американских военных объектов с территории страны. Реализация данной инициативы сулит Вашингтону серьёзные проблемы, так как военное присутствие в Ираке является важным элементом системы военных баз на Ближнем Востоке. На фоне нарастающих американо-турецких противоречий значимость американских баз в Ираке возрастает для Вашингтона многократно.
В самом Иране убийство популярнейшего военного вызвало волну негодования, скорби и антиамериканизма. Сулеймани был символом для иранской внешней политики, человеком «номер 2» по популярности после рахбара Хаменеи. По всей стране сотни тысяч людей собрались на митинги памяти. По некоторым данным подобная акция в Тегеране собрала более миллиона человек. В таких условиях иранские власти не могли оставить убийство генерала без ответа.
В качестве ответа иранские власти нанесли ракетный удар по двум американским военным объектам в Ираке: аэропорту Эрбиля и авиабазе Айн аль-Асад. По оценкам Тегерана, 15 выпущенных с территории страны баллистических ракет уничтожили более 80 американских военных и несколько военных самолётов. Американские военные к слову потери не подтвердили.
Несмотря на отсутствие потерь во время иранской военной атаки, многие аналитики ожидали, что для сохранения лица американским властям будет необходимо ответить максимально жёстко, чтобы показать решительную готовность защищать своих военных и инфраструктуру в регионе. Но, судя по всему, в Вашингтоне превозобладали "голуби", и было принято решение на временную деэскалацию конфликта. Это стало ясно после заявления американского президента Дональда Трампа, сделанного сутки спустя после иранского ракетного удара. Американский президент отказался от военного ответа на ракетный удар, хотя ранее не исключал такой возможности, а сделал акцент на ужесточение экономических санкций.
Отказ от военного ответа со стороны США не означает, что конфликт исчерпал себя. Во-первых, в ноябре Дональду Трампу предстоит пройти испытание выборами. Чтобы усилить свою внутриполитическую повестку политику важно иметь успешные внешнеполитические кейсы в послужном списке. Как показало нынешнее обострение, управляемый локальный конфликт с Ираном на иракской территории представляет собой достаточно эффективный способ набора очков на международной арене. Поэтому не исключено, что команда Трампа еще не раз в предстоящие месяцы инициирует напряжённость в регионе.
Кроме того, ещё больше запуталась ситуация с ядерной программой Ирана. Тегеран уже заявил о выходе из ядерной сделки и снятии с себя обязательств по ограничению развития военной составляющей программы. Для Запада в целом и США, в частности, получение Ираном ядерного оружия является неприемлемым сюжетом. В связи с этим напряжение вокруг Исламской республики будет расти, даже независимо от американской президентской гонки.
Для Каспийского и Центральноазиатского регионов обострение ирано-американского противостояния привносит дополнительные риски и ограничения. Даже гипотетический военный конфликт сторон серьёзным образом влияет на региональную стабильность и инвестиционную привлекательность стран. Так, например, накануне подписания Конвенции о статусе Каспийского моря в Актау в августе 2018 года Иран и Азербайджан активизировали переговоры по совместному освоению нефтегазовых месторождений на границе секторов на юге моря.
Решение же Трампа о выходе из ядерной сделки с Ираном с объявлением нового пакета санкций перечеркнули планы Баку и Тегерана, так как западные компании, обладающие необходимыми технологиями для глубоководной добычи нефти, сразу же вышли из проекта. Сегодня новые проекты на юге Каспия выглядят ещё более фантастическими и вряд ли реализуемыми.
Помимо этого, мы не можем не учитывать тот факт, что Иран является важным экономическим партнёром для соседей, участников крупных инфраструктурных проектов, и очередной пакет санкций в отношении него лишь ухудшит возможности для регионального экономического сотрудничества.
