Москве необходимо принимать контрмеры. Российский газовый комплекс завершил 2015 год с не самыми лучшими результатами.
В настоящее время основными потребителями российского газа являются страны Европы, и Россия совершенно не заинтересована в появлении на европейском рынке газа новых конкурентов. Однако их число, несмотря на падение цен, не убывает, а растёт. Среди них и Иран, и Туркменистан, и Азербайджан. Даже США со своим дорогим сжиженным газом намерены занять серьёзную долю на этом рынке. И это понятно. Вместе с дополнительными объёмами добытого газа у стран-производителей появляется желание реализовать их на внешних рынках, в частности, в Европе.
Сегодня потребление газа в Европе сокращается, но, по оценкам "Газпромэкспорта", её потребности в импортном газе по сравнению с 2014 годом возрастут к 2025 годупочти на 150 млрд м3, а к 2035 году – на 195 млрд м3. Европейцы, пытаясь избежать энергетической зависимости от России, настроены на диверсификацию поставок голубого топлива. Европейская комиссия, дав "добро" на строительство Трансадриатического газопровода (TAP), пошла даже на нарушение Третьего энергопакета (на необходимость строгого соблюдения которого постоянно ссылаются еврочиновники при взаимоотношениях с "Газпромом").
Но стоит ли ожидать, что реализация проекта этого газопровода в ближайшей перспективе перекроит энергетическую карту Европы и ударит по российским доходам от продажи газа?
Суммарные запасы газа в Азербайджане, Туркменистане, Узбекистане и Казахстане оцениваются в 21,3 трлн м3 (13% от мировых). Однако страны региона уже более 20 лет не могут выйти на глобальный рынок, и объём их газового экспорта составляет всего около 60 млрд м3. Причём три последние страны в последние годы переориентировали свой газовый экспорт на Китай, заключив с ним долгосрочные контракты. Ныне обязательства Ашхабада по поставкам газа в Китай составляют 65 млрд м3, Ташкента и Астаны – по 10 млрд м3.
Вместе с тем продажи газа в Китай для Туркмении не слишком выгодны, поскольку значительная часть экспортной выручки уходит на погашение китайских же кредитов, выданных на освоение месторождения "Галкыныш" и строительство газопровода Средняя Азия – Китай. Поэтому Ашхабад, намеревающийся к 2030 году нарастить объёмы экспорта газа за рубеж до 180 млрд м3, рассматривает и другие варианты транспортировки.
Помимо TAPI (магистраль "Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия" мощностью 33 млрд м3), потенциальным маршрутом экспорта может стать Транскаспийский газопровод, позволяющий через Азербайджан поставлять газ в Европу. Но надежды на выход в Европу (как, впрочем, и в Пакистан с Индией) у Ашхабада весьма призрачны. Для этого туркменскому газу необходимо пройти либо через Каспий и Азербайджан, либо через Россию, либо через Иран, а все эти страны не заинтересованы в выводе конкурента на европейский рынок. Да и сырьевая база Туркменистана вызывает много вопросов – от достоверности оценки самих запасов до их качества (высокое, до 5%, содержание серы).
Кроме Туркменистана, о своих планах увеличения газового экспорта заявляет Азербайджан. Республика уже поставляет в Турцию и Грузию газ с месторождения Шах-Дениз, вышедшего на первую фазу освоения (10 млрд м3). Принято решение к 2023 году увеличить объём добычи ещё на 16 млрд м3, из которых 10 млрд будут распределены между европейскими компаниями. Однако, поскольку на реализацию первой фазы ушло семь лет, то, по мнению аналитиков, это станет возможным не ранее 2025 года. Существуют сложности и с коммерческой частью проекта: себестоимость газа может оказаться слишком высокой. Видимо, по этой причине из проекта вышла отвечавшая за его коммерческую часть международная корпорация Statoil.
Мощности трубопровода ТАР в 10 млрд м3 в год явно недостаточно для удовлетворения европейских потребностей. Ежегодные поставки российского газа в Европу составят не менее 130 млрд м3. Вероятность того, что Евросоюз через Южный газовый коридор (частью которого может стать TAP) сможет, подключив другие газодобывающие страны (Иран, Туркмению, Ирак), к этому сроку довести объёмы поставок к планируемым 45-90 млрд м3, крайне мала.
Реализация такого амбициозного проекта, как Южный газовый коридор, требует значительных не только финансовых, но и, особенно, временных затрат. Необходимо время и на согласование интересов всех возможных участников проекта, и на составление ТЭО, и на поиск источников финансирования, и на прокладку самой трубы. Учитывая, что в 2019 году планируется начать поставки по газопроводу "Сила Сибири", к моменту запуска TAP Россия сможет обезопасить себя от ощутимого падения спроса на свой газ. Но это ещё не все проблемы.
Запланированное увеличение альтернативных российским поставок газа в Европу с большой долей вероятности уронит цену на него, в чём вряд ли заинтересованы потенциальные поставщики. К примеру, Ирану проще и выгоднее продавать свой газ Пакистану, Индии и Китаю, чем сбивать цену на европейском рынке. Сложная ситуация складывается и с такой ключевой страной проекта "Южный газовый коридор", как Турция. Неадекватная политика и силовые попытки властей Турции подавить любое недовольство в стране могут стать катализатором массовых протестов. Одно обострение курдской проблемы способно сделать Турцию зоной нестабильности и заставить отложить проект "до лучших времён".
Ряд европейских компаний особых надежд на Южный коридор уже не возлагают и намерены подстраховаться поставками газа из России. Так, компании "Газпром", Edison и DEPA подписали меморандум о поставках газа в Грецию и Италию "через третьи страны" в рамках проекта TGI Poseidon. Таким образом, Россия, являясь крупнейшим поставщиком газа для Европы, в ближайшее десятилетие не может быть вытеснена с рынка.
Тем не менее, складывающаяся ситуация заставит её менять отношения с покупателями. Появление в европейских хабах американского и ближневосточного газа приведёт к снижению спотовых цен и, соответственно, стремлению покупателей привязать к ним новые контракты. Сохранить свою долю европейского рынка Россия может двумя путями: снижая маржу по экспортным поставкам или сокращая налоговую нагрузку.
Первый вариант ведёт к финансовым потерям "Газпрома" и других компаний-производителей, что негативно скажется на их доходности и, соответственно, инвестиционных программах. Второй – к потерям и без того дефицитного федерального бюджета, который в ближайшие годы будет непросто сбалансировать. Что предпримет Москва – покажет время. Но в любом случае борьба России за сохранение своей доли на европейском газовом рынке не будет лёгкой.
