Гражданское общество в Казахстане должно быть созидательным, а не протестным

Три с половиной года назад в Казахстане (хотя, скорее, в Алматы), казалось, появились зачатки гражданского общества. Тогда, в середине апреля 2015-го, после жуткого наводнения в Карагандинской области, сотни неравнодушных начали сбор вещей, продуктов, денег для пострадавших. В алматинском кинотеатре "Арман" сутками дежурили люди, сортирующие и отправляющие в Центральный Казахстан гуманитарную помощь, причём в равных условиях тут пахали и знаменитости, и чиновники, и самые простые горожане.

А в конце того же апреля не стало Батырхана Шукенова. 28-го числа снова к "Арману" (кинотеатром руководит старший брат Батыра Бауржан Шукенов) потянулись уже тысячи людей, переместились оттуда к Дворцу республики, потому что площадка у киноцентра всех пришедших вместить не могла.

Это было грандиозное волеизъявление. Сначала сотни, движимые потребностью помогать своим соотечественникам, собрались без декрета сверху, затем из огромного невыносимого чувства потери уже тысячи вышли на площадь, чтобы вместе петь "Джулию".

Тогда, похоже, власть боялась стихийного скопления людей чуть меньше, чем сейчас. Полиция у Дворца тоже была, но от неё не чувствовалось угрозы. В отличие от последних месяцев, когда любая попытка выйти на улицы, даже не втроём, даже в одиночку – для выражения просто взгляда на текущую ситуацию, вызывает мгновенную реакцию: напугать, разогнать, судить.

У того массового выступления не было политического подтекста. Он появился три года спустя после другой трагической смерти – убийства Дениса Тена. Толпу на прощании с фигуристом около Дворца спорта нельзя было не сравнить с толпой в 2015-м около здания филармонии, но к скорби прибавилась злость: она витала в воздухе. И ещё прибавилась полиция. И если с Батыром проститься смогли все цивилизованно, организованно, то с Денисом было по-другому: давка, ограждения, оттеснение.

На место убийства регулярно в течение месяцев приходили люди и постоянно оказывались под присмотром полицейских. В это же время в окрестных районах продолжались автомобильные грабежи: об этом каждую неделю разные пользователи писали в "Фейсбуке". Полиция, следившая за горсткой скорбящих и недовольных, отчего-то игнорировала другие свои обязанности – предотвращать преступления.

Бунт вылился в движение "За реформу МВД". Виртуальное. Потому что для того, чтобы собрать реальный митинг, активисты никак не могли получить разрешение. И протест тихо сошёл на нет. Единицы продолжают бороться до сих пор: юрист Альнур Ильяшев регулярно делится на своей странице хрониками противостояния с городскими властями, он всё ещё требует вернуть ему право на мирное собрание, судиться с акиматом за возможность выйти на улицу и получить для этого альтернативное место, так как утверждённое маслихатом спешно закрыли на долгосрочный ремонт коммуникаций.

Сейчас в группе в "Фейсбуке" "Мы требуем реформы МВД" тихо. Редкие одинокие посты напоминают, что отчёты министра внутренних дел Касымова о том, что реформа идёт полным ходом, практически на ситуацию не влияют: Алматы продолжает оставаться городом со сложной криминогенной обстановкой. Редким гражданским активистам перекрыли кислород, они перестали бороться, оттого что цивилизованных способов не осталось, а стихийные пути пугают.

История со строительством курорта на Кок-Жайляу в очередной раз собрала интеллигенцию и креативный класс, которые начали борьбу за экологию и, соответственно, против застройки. Цивилизованные инструменты протеста в виде выступлений на общественных слушаниях, подписания петиций опять были подавлены сверху: на этот раз созданием видимости орды сторонников строительства – безымянных бюджетников, которых заставляли подписывать пустые бланки. Этому есть множество свидетельств, в том числе и в СМИ.

Проект строительства курорта уже был представлен Президенту. Это с огромной долей вероятности означает, что очередной протест ни к чему не привёл. Цивилизованная борьба с властью, гражданские инициативы – всё имеет разовый, хоть и уже регулярный характер.

У нас есть парадоксальная черта – крайне слабая кратковременная память. С долгосрочной при этом всё в порядке. Мы отчего-то помним древние традиции, чтим исторические события, празднуем тысячелетие города и пятьсотпятидесятилетие государственности, даже столетие комсомола. С ностальгией кто-то вспоминает советское время, кто-то свободные, хоть и дикие девяностые.

Но уже почти никто не помнит той ярости, которая в нас закипала всего четыре месяца назад. Когнитивное нарушение у целой страны. Во всяком случае, у тех людей, которые двигают гражданские инициативы, а это ведь каждый раз практически одни и те же люди, образованные, интеллектуальные, продвинутые, понимающие свои права и свободы.

Создание гражданского общества – процесс поступательный. Но в нашем случае после каждого шага случается откат назад. Движение станет направленным, вероятно, когда его участники увидят реальный профит от своей работы, когда перейдёт от протестного движения к созидательному. В конце концов, не каждую же неделю нам нужна новая трагедия, чтобы объединяться вокруг неё.