Экстремистский троянский конь может активизироваться в Казахстане при транзите власти

Опасный микс

Уровень террористических рисков в разных странах Центральной Азии разный. Хотя социальная база для рекрутирования радикалов во всех этих странах практически одинакова. Что касается Кыргызстана, где недавно были уничтожены и задержаны члены одной из террористических групп, то эти риски здесь значительно возросли на фоне ослабления политической власти в центре и на местах, а также в связи с депрофессионализацией силовых структур после двух смен власти. Хотя этот тревожный тренд начали фиксировать ещё при бывшем президенте республики Аскаре Акаеве. Он не только мало занимался экономическим развитием страны, но и практически не интересовался тем, что происходит в головах граждан страны, особенно молодых, где идеологический вакуум стал быстро заполняться сначала экстремистской начинкой иностранных организаций, в первую очередь "Хизб ут-Тахрир аль-Ислами" (ХУТ), особенно на юге страны, а затем и радикальными проповедями местных псевдорелигиозных интерпретаторов.

Доходило до парадоксальных ситуаций, когда на официальном уровне была демонстрация не только терпимого отношения к некоторым экстремистским структурам, но даже наблюдались прецеденты лоббирования их интересов.

Как заявляют киргизские эксперты, в конце 90-х годов Духовное управление мусульман Кыргызстана практически официально предоставило возможность работать на территории страны "Таблиги джамаат" – организации, которая во многих странах мира признана экстремистской. А некоторые киргизские депутаты до 2005 года вообще призывали легализовать "Хизб ут-Тахрир аль-Ислами", называя её больше политической партией, чем экстремистской организацией. Тем более что в переводе с арабского ХУТ означает "Исламская партия освобождения".

Столь активное лоббирование интересов этой организации объяснялось тем, что некоторые киргизские политики пытались найти мощную электоральную поддержку, в том числе у ХУТ. Ведь за долгие годы независимости значительный процент жителей Кыргызстана, особенно молодых людей, оказался под влиянием псевдорелигиозных структур. И часть киргизских политиков стала рассматривать этот сегмент как дополнительный политический ресурс. В Кыргызстане долгие годы никто серьёзно не вёл ни профилактику, ни борьбу с экстремистскими и террористическими структурами. Представителям киргизской власти некогда было заниматься этим: они участвовали в политических играх, республика постоянно находилась в состоянии дестабилизации после очередной смены власти.

Если в стране смута, управленческий хаос, если центральная власть слабая, а региональная также не держит ситуацию под контролем, в таких условиях активизируются деструктивные асоциальные структуры, не только экстремистские и террористические, но и криминальные. И тот факт, что определённая часть криминального сообщества Кыргызстана вливается в экстремистские ряды, также объясняется тем, что колонии и тюрьмы этой страны давно превратились в учебно-идеологические центры, где радикалы ведут пропаганду своих идей.

Эта смесь экстремизма и криминала превращается в специфику не только Кыргызстана, но и других стран Центральной Азии. В Казахстане были прецеденты, когда представители радикальных структур пытались заниматься криминальной деятельностью, чтобы полученные в результате средства потратить на экстремистскую деятельность – закупку оружия, распространение листовок и так далее. Например, в 2007 году сотрудники ДКНБ Карагандинской области задержали четверых приверженцев салафизма, которые, по данным правоохранительных органов, на криминальной деятельности собирались зарабатывать деньги для проведения джихада. Чуть позже членов террористической организации в Актюбинской области обвинили в нелегальном хищении нефти из трубопроводов. Затем правоохранительные органы обнародовали информацию по поводу ликвидации организованной преступной группы в Алматы, которая якобы использовала криминальную деятельность для создания финансовой базы, чтобы подготовиться к участию в боевых действиях на территории Афганистана.

В свою очередь, в казахстанских колониях и тюрьмах начался обратный процесс, когда лица, осуждённые за экстремистскую деятельность, начали процесс перевербовки бывших уголовников в своих сторонников. Самый громкий инцидент с их участием был в июне 2010 года, когда из колонии строгого режима в Актау сбежал 21 заключённый. Они были не просто уголовниками, а членами экстремистской организации.

Таким образом, в Казахстане завершилась трансформация отдельных протестных групп в сторону их большей радикализации.

Активно ослабляя внутрисистемную оппозицию, которая пыталась действовать в правовом поле, власть практически упустила из виду появление антисистемной оппозиции из числа местных радикальных групп.

Если вернуться к событиям в Кыргызстане, тот состав экстремистов был интернациональным. То есть в регионе мы уже давно наблюдаем формирование террористического интернационала. Кстати, у меня вызывает сомнения, что обезвреженные в ходе операции экстремисты входили в ячейку ИГИЛ. И у нас могут собраться 10 человек и сказать: "Мы – ячейка ИГИЛ". Никакой институционализации в данном случае не было, как и прямой связи с ИГИЛ. Просто определённая группа, занимаясь террористической деятельностью, пыталась, выражаясь бизнес-языком, выступить под крышей уже раскрученного бренда. Зачем создавать никому не известную организацию, если можно обозначить себя как филиал уже известного на весь мир ИГИЛ? В своё время аналогичная ситуация была с Аль-Каидой, чьи автономные представительства появлялись в разных регионах мира, без участия самой организации.

То, что мы сейчас наблюдаем в Кыргызстане, на самом деле не является чем-то сенсационным. И тот факт, что большое количество граждан этой республики поехало в Сирию и Ирак, также является доказательством того, что республика рассматривается как одна из обширных баз для рекрутрирования потенциальных участников радикальных групп. Аналогичные базы есть во всех странах Центральной Азии, чьи граждане участвуют в боевых действиях на стороне ИГИЛ. Также рекрутирование в ряды ИГИЛ активно идёт на территории России, в первую очередь среди таджикских, узбекских и киргизских гастарбайтеров. По некоторым данным, в РФ действует несколько теневых вербовочных центров, готовящих трудовых мигрантов для отправки в Сирию и другие зоны боевых действий.

Росту радикализации населения способствуют высокий уровень бедности, безработицы, значительный процент молодёжи в общем составе населения, идеологический вакуум, коррупция и низкий уровень религиозного образования. В случае с Казахстаном более актуальны последние три. В остальных странах региона активно присутствуют все шесть элементов. Но в Кыргызстане к ним приплюсовался фактор недееспособности политической власти, которая привела к ослаблению эффективности правоохранительных структур.

Радикальная политика

Другой тревожный момент, на который стали обращать внимание в последнее время в Кыргызстане – проникновение экстремистских идей в госструктуры, в частности в силовые органы и в вооружённые силы страны.

Следовательно, кто-то рассчитывает использовать радикальные группы в политических целях, для организации массовых беспорядков и даже терактов против своих политических оппонентов. То есть возникает другой опасный тренд – сращивание экстремизма с властью. С точки зрения обеспечения национальной безопасности Казахстана это также крайне опасно, так как аналогичный тренд может затронуть и нашу республику.

Вся проблема в том, что ни у кого нет точной информации по поводу уровня пассивной протестности внутри нашего бюрократического аппарата. Неясно, какое количество чиновников являются приверженцами той или иной религиозной или псевдорелигиозной идеи. Это "чёрный ящик".

Хотя, как показывают события в Египте, те же "Братья мусульмане" временно пришли к власти после Хосни Мубарака в том числе и потому, что смогли инкорпорировать внутрь бюрократического аппарата страны и даже в силовые структуры своих сторонников, которые просто сидели и ждали "часа Х" и "сигнального огня".

В настоящее время в нашей стране наблюдается религиозный ренессанс в различных социально-демографических, этнических и профессиональных группах, в том числе среди чиновников. Но проблема в том, что данный, в общем-то, позитивный тренд, соприкасается с таким негативным трендом, как низкий уровень религиозного образования. При столкновении двух этих трендов создаются благоприятные условия для появления разного рода экстремистских идей, а также многочисленных псевдорелигиозных интерпретаторов, которые легко подстраивают религиозные догмы под свой практический интерес. Естественно, что многие экстремистские структуры всегда будут заинтересованы в появлении своих представителей во власти. С криминалом, как мы уже видим на примере терактов последних лет, это сращение уже произошло.

И этот "троянский конь" будет ждать своего момента, каковым может стать транзит власти. Ведь при смене власти в Казахстане возможны риск определённой дестабилизации, пусть даже временной, и образование некоего вакуума, которые могут привести к активизации определённых сил.

Кстати, в книге "Сумеречная зона, или Ловушки переходного периода"мы об этом также писали. Как показывает практика, легче всего мобилизовать массы, в первую очередь молодых людей, под религиозными или псевдорелигиозными лозунгами для участия в борьбе за власть.

Тем более прецеденты, когда некоторые представители казахстанской политической элиты не скрывали, что являются сторонниками тех или иных религиозных воззрений, уже были. Подобные заявления вызвали негативную реакцию в верхах и постепенно утихли. Но надолго ли?..

Агенты, интерпретаторы и другие

Что нужно делать для того, чтобы экстремизм не смог пустить слишком глубокие корни в Казахстане? Фундаментальной задачей должна стать ликвидация социальной базы для рекрутирования. Нужно сокращать количество бедных, безработных казахстанцев, особенно среди молодёжи, активно наращивать средний класс. Ведь, по статистике, основная масса осуждённых по обвинению в экстремистской и террористической деятельности лиц – молодые и часто безработные люди до 29 лет.

На официальном уровне, наконец, признали, что в стране необходимо увеличить число представителей middle class хотя бы до 50%. А это требует более грамотной реализации многих государственных программ: эффективная борьба с коррупцией, которая повысит доверие к власти, повышение качества работы госорганов на местах, на низовом и региональном уровнях, создание реальных, а не мифических рабочих мест, поддержка предпринимательства среди молодых людей, повышение качества образования, в том числе религиозного для духовенства, и многое другое. Ведь подкованными в религиозных вопросах людьми тяжелее манипулировать. До сих пор многие обыватели не видят большой разницы между теми или иными экстремистскими и террористическими структурами, а кто-то даже считает их оппозиционными силами, не представляющими большой опасности. Соответственно, очередной арест экстремистов они воспринимают только как борьбу власти с инакомыслием. Но здесь главное – не выплеснуть ребенка вместе с водой, а создать такую дееспособную систему антитеррора, которая не наносила бы серьёзного ущерба для гражданских и политических прав человека. Такая система даже в США часто давала сбой, стоит вспомнить прецедент с "летающими тюрьмами".

И ещё один важный момент, без которого антитеррористическая работа будет неэффективной: создание агентурной сети. Силовые структуры Казахстана, особенно антитеррористические, сейчас должны активно внедрять своих агентов в те или иные организации, которые представляют угрозу для национальной безопасности страны.

Эта сеть позволит не только предотвращать потенциальные теракты, но и получать информацию об адептах экстремистов или, возможно, представителях власти, которые, косвенно и негласно, оказывают поддержку тем или иным группам.

Если вернуться к Казахстану, то в религиозной сфере, на передовой информационно-просветительской деятельности должны находиться не силовые структуры, так как это не их основная задача, не другие госструктуры, а Духовное управление мусульман Казахстана. Как это сделать, если в стране не хватает профессиональных теологов (несколько лет назад была информация, что только 30% имамов имеют религиозное образование), пока вопрос открытый. Хотя позитивные моменты уже появляются. Например, не так давно между ДУМК, Комитетом по делам религий, а также Исламским просветительским телеканалом "Асыл арна"было подписано соглашение о сотрудничестве и взаимодействии в духовно-религиозной сфере. Но активная борьба за умы должна вестись не только через телеканалы, а в мечетях и в социальных сетях. Не секрет, что именно эти две площадки всё активнее используют "ловцы душ".

Также следует повысить активность антитеррористических комиссий при акиматах по профилактике терроризма и экстремизма, которые не так давно были созданы. Пока они имеют больше призрачный характер. Необходим и акцент на информационно-просветительную деятельность, и на антитеррористические тренинги для населения. Ведь трудно вести борьбу с экстремистскими организациями в обществе, где не имеют никакого понятия об этих организациях, где знают только их названия и где существует низкая степень доверия к деятельности правоохранительных органов и спецслужб.

Учитывая то, что главная цель любого теракта – нанесение психологического шока обществу и удар по имиджу власти, последней необходимо разработать комплекс мероприятий по психологической и практической подготовке населения к терактам. Общество не только должно знать, что живёт в условиях постоянной угрозы этих терактов, но и видеть, что государство что-то делает для повышения его безопасности.

Должна быть чёткая установка: нет линии фронта в борьбе с терроризмом - каждый из нас является участником этой войны и потенциальной жертвой.

И считать, что антитеррористической борьбой должны заниматься только правоохранительные структуры, неверно. Если всё передоверить чиновникам или стражам порядка, проколы неизбежны. Этим должны заниматься все – общество, религиозные объединения, политические партии, НПО. Людей нужно информировать, призывать быть бдительными. Если в квартире или в жилом доме в течение длительного времени собирается странная группа людей, и об этом условно знают все соседи, но молчат, либо говорят участковому, который не обращает на это внимания из-за лени или потому что ему некогда, – это неправильно. Это уже преступная халатность, из-за которой может быть немало жертв, как это мы наблюдали во время прорыва плотины в Кызылагаше в 2010 году. Госорганы сейчас призывают граждан быть бдительными касательно коррупционеров и сообщать о соответствующих фактах на телефоны доверия, так почему они не призывают быть бдительными в отношении потенциальных террористических рисков?

Или нам нужно дождаться своего аналога "Норд-Оста" или 11 сентября, чтобы власти, наконец, серьёзно взялись за эту проблему?..