Годовщину перехода казахского языка на новую графику недавно отметили республиканским диктантом на латинице. За год поостыли споры, и теперь можно спокойно анализировать, что на самом деле стояло за реформой алфавита.
Процесс внедрения латиницы в Казахстане имеет долгую историю. Благодаря политической воле Президента Нурсултана Назарбаева прошлой осенью вопрос был фактически закрыт. Прошёл уже целый год, однако на самый главный вопрос ответа нет: какова настоящая цель внедрения нового алфавита?
Версий всего две. Одни утверждают, что это лингвистический проект, целью которого является развитие языка. Другие – что это чистая политика, и языковой вопрос тут играет третьестепенную роль. Попробуем разобраться. Для начала давайте разберём первую версию, согласно которой цель перехода на латиницу – придать казахскому языку дополнительную динамику.
Лингвистам тут не место
Впервые вопрос о графической реформе был поднят Президентом в 2005 году в ходе III Всемирного курултая казахов. Тогда он отметил, что "в решении данной проблемы мы должны опереться на экспертные мнения наших учёных и интеллигенции, которые, скрупулезно взвесив все за и против в этом судьбоносном деле, должны дать свой окончательный ответ". В публичных выступлениях в последующие годы глава государства несколько раз подчёркивал, что переход на латиницу – это внутренняя потребность в развитии и модернизации казахского языка. По большому счёту это был ответ российским критикам, которые почему-то видели в этом отказ Казахстана от дружбы с Россией.
Казалось бы, задача исключительно языковая. Это несколько раз подчёркивалось на самом высоком уровне, однако на деле мнением лингвистов мало кто интересовался. И это легко доказать.
Фонология – это раздел лингвистики, изучающий законы, по которым строится звуковая система языка. Только профан может думать, что нет ничего легче, чем создать алфавит. На деле это многолетний труд. То, насколько это сложный процесс, можно продемонстрировать на примере отказа в русском языке от буквы "ять". Изучая изменения языка, языковеды обнаружили, что "ять" во многом стал избыточной буквой. Так, в 1904 году при Отделении русского языка и словесности Академии наук была создана Орфографическая комиссия, которая рассматривала несколько предложений. Проект нового правописания был представлен учеными в 1912 году и лишь в 1917 году, уже после Октябрьской революции, большевики окончательно избавились от "буржуазной" буквы. Около 13 лет понадобилось, чтобы решить судьбу только одной буквы. А что же случилось у нас?
Несмотря на то что академик Абдуали Кайдар еще в 90-е предлагал Правительству результат своего многолетнего труда, его версия латиницы не была принята. Дело в том, что он использовал диакритику, тогда как Президент в 2017 году заявил: главное, чтобы "чёрточек не было". Понятно, что ослушаться главу государства никто не посмел, поэтому многолетний труд академика оказался невостребованным. Нужно было создать новый алфавит буквально за несколько месяцев, чтобы успеть до обозначенного Президентом срока. Почувствуйте разницу: 13 лет, чтобы решить судьбу одной буквы, и несколько месяцев, чтобы заново создать алфавит.
Из-за спешки новый вариант с диграфами ожидаемо оказался плохим. Настолько, что был публично осмеян. Быстро обнаружились неблаговидное (с точки зрения русского языка) написание отдельных казахских слов: например, знаменитый saebiz. А историк Жар Зардыхан посмеялся, что больше всех с новой раскладкой не повезло девушке, которую зовут Zhwldyz Zhwnws. Скандал получил такой резонанс, что под влиянием общественного мнения учёным пришлось буквально за месяц придумать ещё один вариант. Второй оказался ещё хуже, поскольку все казахские звуки в нем отображались апострофами. До нового года оставалось совсем мало времени, и нужно было выдумать третий вариант.
В итоге создание алфавита стало чуть ли не народной забавой. В Институт языкознания имени Ахмета Байтурсынова поступило более 100 вариантов алфавита. А министр культуры и спорта РК Арыстанбек Мухамедиуды сообщил, что в мероприятиях по обсуждению концептуальных и методологических подходов к модернизации казахского алфавита только за два месяца были задействованы более 200 с половиной тысяч участников. Такой "народный" подход, который полностью нивелирует авторитет учёных, получил признание. Так, на портале Forbes.kz экономист (!) Жандос Темиргали отметил: "Крайне неправильным будет делать из алфавита "священную корову", затворнический продукт лингвистов. Язык – это творение народа. Должны быть инициированные широкие общественные обсуждения, в ходе которых граждане сами сделают выбор".
Думаю, дополнительных доказательств того, что переход на латиницу отнюдь не лингвистический проект, больше не нужно. Тонкий научный вопрос превратился в карусели, на которых, кажется, прокатились все.
Через латиницу – к идентичности
Собственно, политическую основу всего происходящего не отрицают и сами специалисты. В научной статье "Государственность, язык, алфавит: пример Казахстана" доктор филологический наук Сауле Тажибаева и кандидат филологических наук Тимур Козырев признают, что с чисто лингвистической точки зрения на кириллице тоже можно создать доброкачественный алфавит для любого тюркского языка, в том числе казахского. Однако из-за сильного влияния русской культуры кириллица становится ещё одним фактором давления. "Например, звуки, отсутствующие в русском языке и потому обозначаемые "добавочными" буквами в казахском кириллическом алфавите, начинают восприниматься как "второсортные", непригодные для официального употребления в обществе", – пишут учёные.
В качестве другого примера можно привести слова заместительницы директора Института языкознания МОН РК Анары Фазылжановой. В одном из интервью она отметила, что изменения казахской письменности в советские годы были навязаны сверху, они не были выбором самого народа. "А вот с нынешней латиницей ситуация другая – это самоопределение", – заявила она. Это вновь уводит нас из сферы языковедения в политическую плоскость. И не просто в политическую, а в идеологическую. Оказывается, ещё в 2007 году была опубликована аналитическая справка рабочей группы Комитета науки Министерства образования и науки, в которой среди прочего было написано, что решающим аргументом перехода на латиницу "является укрепление национальной идентичности казахского народа". "Перевод казахской письменности на латинскую графику означает для казахов смену советской (колониальной) идентичности, которая во многом ещё доминирует в национальном сознании, на суверенную (казахскую) идентичность".
Казалось бы, каким образом переход на латиницу поможет казахам постичь свою самость? Тем не менее чиновники выстраивают целую цепочку рассуждений, в которой новый алфавит – спусковой крючок необратимых изменений общественного сознания. Авторы аналитической записки указывают на необходимость создания нации "на основе общего казахстанского гражданства". Однако такая гражданская нация может сформироваться лишь при условии, если все проживающие этносы признают ведущую роль казахов как государствообразующего этноса. Самим казахам, по мнению авторов записки, найти свою идентичность мешает влияние других культур. И именно тут на помощь должна прийти латиница.
Если объяснять логику чиновников, то получается следующая мысленная конструкция: для начала, введение латиницы позволит преодолеть доминирование русской культуры и русского языка, а значит, казахи смогут сформировать сильную идентичность. Далее, благодаря возникшей идентичности, они смогут осознать себя в качестве государствообразующего этноса, вокруг которого должны будут сплотиться все остальные. Последним штрихом, по замыслу идеологов, станет создание единой нации на основе общего казахстанского гражданства.
Моральное право на мнение
Сильная национальная идентичность, примат национального государства, – это, конечно, прекрасно. Но вопрос: найдётся ли в этом раскладе место кому-нибудь ещё? Прошлогодняя дискуссия, например, показала, что право голоса в Казахстане имеют не все граждане, а лишь те, кто имеет на это "моральное право". А вот это очень тревожный звоночек. Что же такого особенного произошло в 2017 году?
Когда бы в Казахстане ни поднимался вопрос перехода на латиницу, за ним следовала целая буря возмущения – как за пределами Казахстана, так и внутри него. Особенно болезненно эти новости воспринималось в России. Российские эксперты и СМИ снова и снова повторяли, что Казахстан совершает ошибку. Разумеется, подобного рода критика не могла не раздражать казахских националистов, требовавших, чтобы иностранцы не вмешивались в дела чужого государства.
Но если раньше о судьбе казахского алфавита националисты запрещали высказываться только иностранцам, то в 2017 году это правило распространилось на сограждан. На тех, кто не говорит на казахском языке.
В социальных сетях в комментариях часто стал встречаться аргумент: "Вообще эта тема касается напрямую только казахов, а возмущаются почему-то не казахи". Политолог Айдос Сарым в одном из интервью выразился так: "Вопрос перехода казахского языка на новую графику – это исключительное дело самих казахов, которые вправе выбрать хоть китайские иероглифы, хоть грузинский алфавит. Это наше суверенное право. Но когда мы говорим о переходе на латиницу, надо понимать, что это касается тех людей, которые сегодня владеют государственным языком либо собираются им овладеть".
Публицист Расул Жумалы, который также считается казахским националистом, придерживается похожего мнения: "Критические настроения в основном замечались в части русскоязычного населения: "Зачем это надо было делать?", "Это будет какой-то отход от русского мира!" и так далее. Некая близость или солидарность с Россией тоже ощущалась, но такие мнения, если судить по средствам массовой информации, по социальным сетям, не сильно беспокоят большую часть нашего общества, поскольку люди, которые всю жизнь живя в Казахстане не удосужились за 20-25 лет выучить государственный язык своей страны, наверное, имеют мало моральных прав судить о том, какой алфавит должен быть у казахов".
В принципе, слышать такого рода риторику от националистов не удивительно. Более удивительно то, что ровно в тех же словах стали оппонировать и казахи, которые никогда в националистических взглядах не были замечены. Да и не только казахи. Например, так отозвался об общественной полемике владеющий казахским языком общественный деятель Максим Споткай: "Кто имеет право обсуждать вопрос перехода на латиницу? Только носители языка и никто другой. Человек, не владеющий казахским, не имеет морального права обсуждать или поднимать этот вопрос. Если русскоязычные "радетели казахского" вникнут в суть казахской фонетики и графики, то только в этом случае они могут включиться в дискуссию. Кстати, писатель Герольд Бельгер тоже считал, что "это сугубо национальный вопрос. Компетенция казахов".
Но действительно ли националисты были справедливы, когда требовали для себ я монополии на обсуждение казахской графики? Ответ: однозначно, нет. Выше было достаточно убедительно показано, что переход на латиницу – это вопрос не лингвистики, а политики. И если, как утверждают эксперты, выбор алфавита означает цивилизационный выбор, то почему в нём не могут принимать участие все граждане?
Кроме этого переход на латиницу связан с серьёзными бюджетными расходами. Еще в 2007 году было известно, что на переобучение, на выпуск литературы, а также на смену вывесок может быть потрачено около 36 млрд тенге. А по грубым оценкам экономиста Касымхана Каппарова, перевод казахского языка на латиницу обойдется от 68 до 135 млрд тенге. Могут ли граждане, которые не говорят на казахском языке, но платят налоги, принимать обсуждение в том, на что будут потрачены деньги и из их кошелька?
Но и потом, как кто-то вообще может запрещать кому-то выражать собственную точку зрения? Это конституционное право каждого. Но тут получается, что перед национальным вопросом принципы демократии как-то отходят на второй план. Во всей этой истории грустно то, как себя повели казахстанцы, не владеющие казахским языком. Они достаточно просто сдали позиции, согласившись, что, да, это вроде как не их дело.
В действительности им следовало участвовать в дискуссии. Нет никакого "морального права" на обсуждение важнейших вопросов. Граждане не должны покупаться на такого рода риторику, иначе мы лишимся самого главного – возможности говорить и договариваться друг с другом.
