В Парламенте народные витии уже готовы поставить окончательный и верный знак препинания в заезженном донельзя правовом парадоксе "казнить нельзя помиловать". Склоняясь, похоже, в основной своей массе к тому, чтобы влепить-таки запятую сразу после первого слова. И это вызывает серьёзную тревогу, если вспомнить историю вопроса.
Знак "Стоп" на "Зелёной миле" или одна запятая ценою в жизнь
В декабре 2003 года, в самый канун новогодних торжеств Нурсултан Назарбаев подписал Указ о введении в стране с первого января 2004 года бессрочного моратория на смертную казнь. До решения вопроса о полной отмене этой меры наказания в отечественном судопроизводстве.
Раскол, случившийся тогда по этому поводу в моей семье, с поразительной точностью отражал ситуацию, что сложилась к тому времени в обществе вокруг обсуждения вопроса: "Быть или не быть смертной казни в нашей стране", навязанного нам, спасибо ему за это, цивилизованным мировым сообществом. Моя дражайшая половина, а также тёща и дочь выступали категорически против моратория на "высшую меру социальной защиты", как лицемерно величали в свое время расстрел несгибаемые большевики. И уж тем более моих домочадцев пугала возможность её полной отмены. Я же решительно поддержал на семейной дискуссии этот радикальный шаг главы государства. Увы, соотношение сил оказалось таким же, как и во всём обществе – весомые три четверти домочадцев против одной моей жалкой четвертушки.
Причём аргументация моих доморощенных сторонников узаконенного убийства (ведь это всё-таки убийство, как ни задрапировывай пышными фразами суть сего страшного действа) почти дословно повторяла те доводы, которыми оперировал среднестатистический участник специальных социологических опросов, проведённых на эту тему в стране. И каковые рискнул озвучить на весь мир ещё в 2002 году во время дебатов вокруг означенной проблемы тогдашний главный судья страны Кайрат Мами – между прочим, весьма опытный юрист и достаточно образованный человек.
Жестокость или неотвратимость?
Вот первый и, пожалуй, главный из этих тезисов. Смертная казнь, дескать, является сдерживающим фактором для потенциальных преступников. Если же её отменить, то страну захлестнёт волна повальных убийств.
Когда такой аргумент использует простой обыватель, не владеющий соответствующей информацией, – это ещё куда ни шло. Но если подобным доводом оперирует опытный юрист, становится не по себе. Опыт мировой цивилизации давно уже доказал: ужесточение системы наказаний никогда и нигде не приводило к заметному снижению уровня преступности, как не служило толчком к её разгулу смягчение карательной политики государства. За развитием этих процессов стоят иные факторы: социальные, идеологические, ментальные, наконец. И никакого преступника никогда не останавливал страх перед жестокостью возможного наказания за содеянное. Ибо каждый из них всегда внутренне уверен: я умный – я не попадусь. А коли и попадусь, то сумею вывернуться и избежать "вышки". Остановить насильника, бандита, убийцу может только внутреннее ощущение неотвратимости, неизбежности наказания за любой его проступок перед законом. О чем, кстати, не раз заявлял вождь мирового пролетариата Владимир Ленин, но чего так и не смогли добиться ни он, ни продолжатель его дела Иосиф Сталин даже в условиях организации тотальной слежки за всем населением страны и при наличии мощнейшего репрессивного аппарата ВЧК-ОГПУ. Тем более невозможно осуществить принцип неотвратимости наказания в демократическом обществе, каковое мы сегодня пытаемся строить. Да ещё и при той уголовно-правовой системе, что мы имеем нынче.
Расстрелять, чтобы не кормить
А вот другие аргументы из числа более или менее серьёзных: тюрьмы, дескать, и так переполнены, в связи с чем казна несёт огромные убытки. А тут ещё налогоплательщикам придется содержать и этих… потенциальных смертников. Да притом пожизненно. А ну как они ещё и сбегут в итоге? Или коррумпированные уголовно-правовые чины со временем просто выпустят их за взятки? И они опять примутся за своё?
Но не кажется ли вам чудовищной сама идея экономить казённые средства и покрывать недочеты нашей уголовно-правовой и пенитенциарной системы таким оригинальным способом – казнить лишних едоков и потенциальных беглецов из не столь отдалённых мест? Тем более что у всякого государства есть вообще-то и другие, менее, скажем так, радикальные, но достаточно эффективные методы борьбы с перенаселением тюрем, халатностью тюремных стражей и взяточничеством пенитенциарных клерков.
Да и расходы на содержание преступников, приговорённых к пожизненному заключению, скорее всего, должны бы оказаться отнюдь не так высоки, как это пытались представить нам сторонники высшей меры. Особенно на фоне затрат на содержание всей остальной армии зэков. Ведь наша страна к моменту введения моратория на смертную казнь занимала четвёртое место в мире по числу своих граждан, отбывающих в местах не столь отдалённых наказание за совершённые ими преступления. Причём работало из всего этого контингента не более одной четверти заключённых. Остальных кормила, обувала, одевала и обогревала за свой счёт казна. Между тем, если судить по числу смертных приговоров, вынесенных к тому времени нашей Фемидой, к этому войску едоков должно было добавиться поначалу не более 300 граждан, уже осуждённых к высшей мере наказания прежде, но ещё не получивших своей пули в затылок. Да в перспективе – максимум ещё сотни три-четыре.
Причём наиболее высокие затраты казны предполагались лишь в самом начале введения института пожизненного заключения. К примеру, сооружение специализированной тюрьмы для этого криминального контингента должно было обойтись приблизительно в полтора миллиарда тенге. Если же содержать "пожизненников" в специальных помещениях на территории обычных зон, это и вообще можно было бы "устроить" вдвое дешевле.
Не жалко убийцы – невинных жаль
И, наконец, третий – самый нелогичный аргумент, особенно если учесть, что он звучит не из уст неких выдающихся либералов и гуманистов, а эксплуатируется чаще всего теми, кто, дай волю, поставил бы к стенке даже ребёнка, с голодухи стянувшего в бакалее хлеб.
Дескать, пожизненное заключение, каковым предлагалось заменить смертную казнь, отнюдь не является более гуманным наказанием, чем "вышак". В той же России, уже установившей тогда временный знак "Стоп" на "зелёной миле", "пожизненники", мол, пачками засылают письма тамошнему президенту, парламенту и правительству с униженными просьбами немедленно лишить их жизни. Ибо они не в силах больше переносить тяготы отечественного тюремного режима.
Так об чём тогда спор, витии? Ежели преступник боится пожизненного заключения пуще смертной казни, то вот вам и способ покончить с уголовщиной в стране: застращать весь отечественный криминалитет неотвратимой перспективой бессрочной отсидки в наших зонах – и все дела.
У тех, кто ратовал за отмену смертной казни, – иные аргументы. Не станем говорить о том, что убийство безнравственно само по себе, кто бы и по каким причинам его ни совершил. Безнравственность же убийства, санкционированного государством, просто чудовищна. Особенно если учесть, что в данном случае субъект этого "преступления" имеет иные, практически неограниченные возможности для решения проблемы нейтрализации неугодного ему индивида.
Не будем акцентировать внимание и на проблеме исполнения смертных приговоров, вынесенных государством. На том, какие страшные нравственные последствия за их, пусть и дозволенные законом деяния, рано или поздно настигают тайных палачей от власти, их семьи и домочадцев.
Приведём только один аргумент за отмену смертной казни, который не сможет оспорить никто из самых даже высоколобых сторонников этой исключительной меры наказания. Убийство невиновного – вот самое страшное и, увы, неизбежное следствие применения в уголовном судопроизводстве смертной казни.
Вспомним навязшую уже в зубах историю маньяка-убийцы Чикатило. До того как полиции удалось наконец задержать его, по решению суда было расстреляно несколько человек, ни сном ни духом не причастных к десяткам кровавых убийств, совершённых этим страшным преступником…
Увы, такого же примера из нашей уголовно-правовой практики привести не было возможности. Как утверждали эксперты Бюро по демократическим институтам и правам человека при ОБСЕ, в стране вообще не ведётся статистический учёт числа "преждевременно исполненных смертных приговоров". То есть до того как по делу вскрывались новые обстоятельства, ставящие под сомнение виновность казнённого. По данным же самого БДИПЧ, только в 2002 году в Казахстане было три таких случая. Вы только вдумайтесь, читатель, казнены трое наших невинных сограждан. А сколько невиновных было среди ста одного человека, что расстреляли в Казахстане в 1995 году? А среди 39, казнённых в 2001-м?
Да что там, ведь даже страны западной демократии, где система объективного расследования, надежной защиты и справедливого осуждения любого обвиняемого находится на недосягаемой пока для нашей страны высоте, знают позорные случаи совершения казни над абсолютно невинными людьми.
Необходимо остановить этот страшный процесс! Немедленно! Сегодня! Сейчас!
Впрочем, это надо было сделать ещё вчера. До того как рука палача оборвала ещё одну жизнь. Возможно, вновь – ни в чём не повинную.
Скажи смерти "нет!"
Наш Президент 12 с лишним лет назад сделал это. Совершил шаг, к которому подводил всю нашу уголовно-правовую систему не один год. Фундамент этого радикального решения закладывался ещё тогда, когда в стране были введены новый уголовный и уголовно-процессуальный кодексы, в соответствии с каковыми перечень преступлений, за которые предусматривалась исключительная мера наказания, был уменьшен в несколько раз. Прежде смертная казнь в стране могла применяться по 29 статьям УК, нынче суды назначают её практически лишь за убийства, совершённые неоднократно, с особой жестокостью и при иных отягчающих обстоятельствах. Причём исключительная мера наказания не применяется по отношению к женщинам, не достигшим 18 лет, и мужчинам старше 65. В связи с этим год за годом снижается число смертных приговоров, выносимых нашими судами. В 1999 году, например, их было – 78, в 2000 – 39, в 2001 – 30. А после введения моратория число выносимых нашими судами за год "вышаков" можно сосчитать по пальцам одной руки.
Одновременно принимались меры к гуманизации всей уголовно-правовой системы страны, к уменьшению судебных ошибок и случаев злоупотреблений со стороны правоохранительных органов при расследовании преступлений, к снижению случаев фальсификаций и фабрикаций уголовных дел в отношении невиновных людей, к радикальному уменьшению тюремного населения РК.
Так что решение о введении бессрочного моратория на смертную казнь, принятое Президентом Назарбаевым в январе 2004 года, можно без всякой натяжки назвать самым выдающимся и важнейшим событием в нашей жизни за весь период существования суверенного Казахстана. Тем более что принять его в атмосфере открытого неодобрения этого шага подавляющим большинством населения Республики, поддержанного даже, как уже упоминалось выше, некоторыми известными в стране юристами и знатоками права, было отнюдь не просто.
И если вы думаете, что этот поистине королевский подарок предназначался в первую очередь убийцам, каннибалам, бандитам, разбойникам и прочему отребью, то вы ошибаетесь, читатель. Главным образом этот щедрый дар был адресован нам – добропорядочным и законопослушным гражданам страны. Жить в государстве, которое не убивает своих граждан ни при каких обстоятельствах – великая честь и огромное счастье, до сих пор недоступные даже некоторым жителям Европы и американцам.
Какое же это счастье, скажете вы, или какая честь для нас, если избежит смертной казни маньяк типа Чикатило или "тихий" кровопиец Мурат Мусин, возглавлявший преступную группу "квартирных" убийц, торговавших в Алма-Ате недвижимостью убиенных ими предварительно одиноких людей, либо людоедская банда Копая, что убивала и пускала на фарш, котлеты, шашлыки и манты проституток в южной столице?
Но вы поймёте, какое это счастье – этот самый мораторий на смерть – сразу как только, не дай, конечно, Бог, вы сами или кто-то из ваших близких предстанете перед корыстолюбивым или просто равнодушным человеком в судебной мантии по сфабрикованному циничными полицейскими обвинению в тяжком убийстве. Предстанете и с ужасом поймёте вдруг всю безнадёжность попыток доказать свою невиновность.
И вы поймёте, какая это честь, когда, сводя свои счёты с жизнью и готовясь уйти в лучший мир, с гордостью осознаете, что вы ни словом, ни делом, ни даже помыслом не нарушили великой Божьей и Человечьей заповеди "Не убий". Потому что жили в стране, в которой деньги налогоплательщиков не тратят на содержание штатных палачей, электрических стульев и смертоносных гильотин.
Нет, поистине замечательный подарок сделал своим гражданам двенадцать с лишним лет назад Президент страны.
А теперь его могут отнять у нас избранные нами же парламентарии. Под видом борьбы с терроризмом. Но разве остановит смертная казнь тех, кто патологически не боится смерти и сам охотно идёт ей навстречу ради мифической надежды попасть в рай? И где гарантии, что под раздачу опять не попадут невинные? Особенно если учесть, что в официальные списки террористов в Актобе силовики давеча уже занесли как минимум двоих никоим образом не причастных к этому нападению людей. А некий комитет по финансовому мониторингу уже зачислил чуть не всех представителей казахстанской оппозиции в официальный перечень спонсоров экстремизма и терроризма.
И кстати сказать, это не первая попытка остановить действие моратория на казнь. До этого она уже предпринималась как минимум один раз – в 2007 году. К счастью, к тому времени реальная жизнь уже вышибла из рук сторонников узаконенного убийства самый веский их аргумент – утверждение, что отмена смертной казни приведёт к всплеску тяжкой преступности. Ибо за годы действия моратория сколько-нибудь заметного роста "расстрельных" преступлений в стране так и не произошло.
Так что я – против. Не смейте отбирать у нас президентского подарка ценою в человеческую жизнь!
