Тезис об инвестиционной привлекательности Казахстана превратился в красивый миф

К сожалению, есть ещё одна массовая иллюзия, сформировавшаяся в области оценки инвестиционной привлекательности нашей экономики. Мы внимательно следим за перемещениями страны в различных рейтингах, улучшаем деловой климат, разрабатываем какие- то реформы и программы, однако если взглянуть в глаза цифрам и суровой реальности, то нужно признать, что Казахстан остается, скажем так, не самой инвестиционно привлекательной страной. Я понимаю, что это достаточно неприятное утверждение, требующее серьёзного обоснования.

Взглянем на различные цифры, характеризующие уровень привлечения средств в страну. Все данные основаны на статистике НБ РК: внешний долг, динамика прямых иностранных инвестиций по направлениям вложения и международная инвестиционная позиция.

Итак, сначала о прямых иностранных инвестициях. В пересчёте валового притока иностранных инвестиций у нас как бы всё хорошо: в 2013-2014 годах он оставался стабильным на уровне 24 млрд долларов, пусть меньше, чем в 2011-2012 гг. (26,5 млрд и 29 млрд), но выше, чем в 2007-2010 гг.

Однако если взглянуть глубже, не на валовый, а на чистый (так сказать, нетто-) приток, то есть с учетом оттоков, выплат дивидендов, погашений долгов и т.д., попросту говоря, на реальный объём дополнительных денег, поступивших извне - то картина станет несколько иной. Чистый приток инвестиций, оказывается, системно снижается после 2011 года, и это падение ускоряется.

---

---

Для следующего этапа детализации необходим небольшой методологический комментарий. Прямые инвестиции разделяются на долговые инструменты (кредиты, облигации) и на те, что участвуют в капитале, – акции и инвестиции в уставный фонд. Важной составляющей при оценке участия в прибыли является так называемая реинвестированная прибыль: это когда акционеры или участники товарищества не забирают свою часть в виде дивидендов, а оставляют в компании для её развития. С формальной точки зрения реинвестированная прибыль как бы является притоком прямых инвестиций, но фактически она таковой не является. Это не дополнительные средства, вложенные в проект – это средства самого проекта, которые просто не были изъяты. По реинвестициям есть отдельная статистика, так что можно посмотреть на чистые притоки по статьям (направлениям). Они приведены ниже.

---

---

Вполне очевидно системное падение притока внешнего долгового финансирования после 2011 года, равно как и падение инвестиций в капитал. Доля реинвестиций растёт и уже составляет большую его часть. Повторю, реинвестиции – это просто неизъятие прибыли из действующих проектов. Это не новые компании или проекты, не новые инвесторы, не новые бизнесы – это просто расширение старых опций.

Перейдём теперь от статистики прямых инвестиций к статистике внешнего долга. И посмотрим на структуру притока внешнего долга страны. Ещё один методологический комментарий. Различается два вида долга: государственный или гарантированный государством и частный внешний долг. В свою очередь, в частном долге выделяется доля так называемой межфирменной задолженности. Межфирменная задолженность является кредитами, предоставленными материнскими компаниями для дочек в Казахстане и является наиболее стабильной частью долга: во многом это и есть прямой долг, который мы рассматривали в предыдущей части. Показатели соответствуют сути понятий не полностью, но очень близки, потому что по духу отражают одно и то же.

Разницу между общим частным долгом и межфирменной задолженностью я условно назвал "свободным долгом". Под этим термином я понимаю кредиты, привлечённые с внешнего рынка от независимых инвесторов, кредитных учреждений, банков под различные проекты в Казахстане.

Нужно отметить, что величина этого "свободного долга" стагнирует. За 7,5 лет (с 2008 г. по I полугодие 2015 года) привлечено нового "свободного долга" 595 млн USD. За это время номинальный ВВП в долларах вырос в два с лишним раза даже с учётом девальваций, а новый "свободный долг" увеличился на 9%!

Всё дополнительное внешнее долговое финансирование шло в формате межфирменной задолженности, которая выросла более чем в два раза, с 30 млрд долларов до 81,6 млрд.

Это означает, что всё кредитование казахстанской экономики шло не с рынка капиталов, а в некие адресные проекты со стороны материнских компаний в порядке финансирования деятельности своих дочек.

Ниже приведена динамика долгов.

---

---

Резюмирую вышеизложенное.

С конца 2007 года внешние рынки капитала так и остались закрытыми для Казахстана. Последние семь лет всё внешнее привлечение средств шло в рамках прямых инвестиций (межфирменной задолженности), причём после небольшого всплеска в 2011 и 2012 годах, который даже не достиг предкризисных уровней 2006-2007 годов, прямые инвестиции в капитал также начали падать. Долговое финансирование осуществлялось не под инвестиционную привлекательность казахстанских проектов и экономики Казахстана, а под кредитные рейтинги и финансовые показатели материнских компаний. Но даже этот источник в последние три с половиной года системно и существенно иссякает. Финансирование проектов осуществляется через реинвестирование прибыли, что считается одним из самых дорогих источников фондирования.

Это означает, что кредитование компаний и проектов, не контролируемых иностранным акционером, а это по сути вся экономика страны, которая включает МСБ и национальные компании, производилось либо средствами Национального фонда, либо внутренними сбережениями (депозитами). И лишь отдельно взятые проекты, в основном нефтяного и горнодобывающего сектора, кредитовались действующими иностранными акционерами.

Экономика страны, которая в течение семи лет не может привлечь иностранные инвестиции иного характера, чем вливания в действующие проекты, не может называться инвестиционно привлекательной. Так что образ Казахстана как магнита для инвестиций в последние 7 лет не соответствует действительности, к сожалению.

Понятно, что в кризис 2008-2009 гг. ни о какой привлекательности речи быть не могло, но небольшое посткризисное оживление 2010-2011 гг. не превратилось, к сожалению, в настоящий тренд. По сути это означает, что экономика так и не вышла из того кризиса, купируя и маскируя негативные явления государственными вливаниями и инвестициями. Такое состояние не могло продолжаться вечно, и вполне логично, что к 2015 году все проблемы снова вышли наружу.

В том числе, поэтому я считаю, что мы стоим перед крайней необходимостью и неизбежностью кардинальных изменений в экономической и финансовой политике, ибо механизмы управления, применявшиеся с 2008 года, сегодня не работают, и это непреложный факт.