16 декабря 2020 года закончится переходный период, который выторговал себе Казахстан при вступлении в ВТО. Иностранные банки и другие финансовые организации смогут открыть в Казахстане филиалы, а не дочерние организации, а значит, использовать весь капитал своих материнских компаний при принятии рисков. То есть иностранные игроки, в принципе, могут перетянуть на себя деньги квазигоссектора и кредитовать крупнейшие инфраструктурные проекты в стране. Есть пример Восточной Европы, где в ряде стран практически не осталось собственных финансовых учреждений и доминирующее положение на рынке занимают филиалы зарубежных финансовых организаций.
Казахстан к этому событию готовится и стремится свой финансовый рынок защитить. Так, 1 июля 2019 года вступают в силу поправки в Закон РК "О валютном регулировании и валютном контроле". Презентуя законопроект в 2018 году, бывший глава Нацбанка Данияр Акишев прямо сказал, что после полного вступления в ВТО ожидается значительное увеличение количества филиалов иностранных организаций (на тот момент в Казахстане их было зарегистрировано 4,5 тыс. – Прим. ред.). Это приведёт к увеличению платежей в иностранной валюте внутри страны, что не соответствует национальным интересам.
Поэтому в законе предусмотрено признание филиалов иностранных организаций в качестве резидентов. А значит, им придётся вести расчёты с казахстанскими компаниями в тенге, а не в валюте, как им это разрешено сейчас. Эти поправки позволят обеспечить равные условия ведения бизнеса для местных компаний и филиалов иностранных организаций.
Смогут ли иностранные игроки при вступлении правил ВТО в силу существенно понизить ставки по кредитам и депозитам в Казахстане и займут ли первые позиции в рознице? А самое главное, находится ли финансовый рынок Казахстана в той кондиции, чтобы быть кому-то интересным?
Оценить текущий бизнес-климат и в связи с этим возможные аппетиты иностранных игроков по входу на финансовый рынок Казахстана помогла председатель Совета Ассоциации финансистов Казахстана Елена Бахмутова.
Не мал ли казахстанский финансовый "пирог"?
– Елена Леонидовна, если оценить бизнес-климат нашего финансового рынка сейчас, какой сегмент выглядит привлекательнее для входа?
– Я бы не стала разделять финансовый рынок по секторам. Сейчас привлекательность рынка ценных бумаг сомнительна без активизации пенсионного рынка, то есть без передачи пенсионных активов в частное управление. Если же говорить о страховом секторе, то, на мой взгляд, он наиболее перспективен, и не столько с точки зрения розничного страхования, сколько со стороны страхования имущественной ответственности. Здесь возможно появление иностранных игроков, которые будут страховать крупные риски промышленных компаний. Они и сейчас страхуются, но при посредничестве казахстанских страховых компаний.
– А какие страховые компании зондируют наш рынок?
– Не могу сказать названия. Был интерес со стороны австрийских страховых компаний. Просто для того, чтобы заходить на неизвестный рынок, нужно изучить ситуацию и хорошо знать регулирование. С этим у нас пока ещё не всё ясно, потому что требуется разработка нормативных подзаконных актов, которые будут регулировать соответствующие секторы и филиалы компаний.
Повторюсь, бизнес для них есть, но не в рознице.
Маловероятно, что иностранные игроки придут и займут долю нашего розничного рынка.
Есть, правда, российские игроки, которые больше знакомы с нашими реалиями и имеют пересекающиеся моменты в регулировании. Может, у них появится интерес.
Вообще я бы сказала, что все те иностранные игроки, которые уже функционируют на нашем рынке в виде дочерних организаций, – первые претенденты, которые могут изучить целесообразность открытия здесь филиалов.
– Несколько иностранных банков ушли из Казахстана, сославшись на свои стратегии по сокращению присутствия на развивающихся рынках. Думаете, условия ВТО снова вызовут интерес к этому рынку?
– Банки нашим рынком, может, и интересуются, но в Ассоциацию финансистов Казахстана, в отличие от страховщиков, пока не обращались. Первые претенденты – те, кто уже присутствует на казахстанском рынке. Среди крупных банков, а таких несколько, есть те, которые могут оценить перспективы, посчитать свои затраты, сравнить регулирование и принять решение об открытии филиала.
– Открытие филиала как-то укрепит их рыночные позиции, отразится на доле рынка?
– Это во многом зависит от регулирования. Пока действующей нормативной базы нет, она ещё в разработке. Но, на мой взгляд, определённые перспективы есть.
Сегодня дочерние организации ограничены в бизнесе своим капиталом. А филиал, по определению, капитала не имеет, там есть некий аналог. И, соответственно, филиал может использовать капитал своей головной компании.
Поэтому можно будет принимать риски и для страховщика, и для банка в зависимости от размера капитала головной компании. А это уже совсем другие масштабы. Но сразу хочу сказать, маловероятно, что иностранные игроки станут кредитовать или брать риски на любой бизнес в чужой стране.
– К вопросу масштабов бизнеса. Даже у местных банков есть проблема лишней ликвидности, потому что, по их данным, мало "хороших" заёмщиков на рынке. С учётом этого не слишком ли мал наш "пирог" для иностранных игроков?
– Если говорить об избыточной ликвидности, то это сбережения наших физических и юридических лиц, домохозяйств. Они не задействованы в экономике. Смогут ли они перетечь в филиалы иностранных банков? Гипотетически, да, но это будут только вклады юридических лиц. Смогут ли они потом быть задействованы? Гипотетически, да. Хотя для этого тоже понадобятся крупные проекты.
Есть один сегмент рынка, который традиционно нашим банкам был недоступен – это национальные компании, которые, как правило, привлекают для себя фондирование на рынках капитала за пределами Казахстана. Они делают это в силу разных обстоятельств: отсутствия достаточной ликвидности у отдельно взятого банка, в силу, как им кажется, дешевизны, потому что у них есть валютная выручка и они могут себе позволить привлечение финансирования в иностранной валюте.
Вторая возможность в том, что финансовый рынок неразрывно связан с экономикой. Если в стране активизируются структурные реформы, рост несырьевых секторов экономики, то появится место и для инвестиций, привлечения долгового капитала, то есть перспективы для роста банков, инвестиционных и страховых компаний. В этом смысле, конечно, появится сегмент рынка, привлекательный не только для банков, но и для инвестиционных компаний, и для страховщиков. Поэтому нужно иметь в виду ёмкость текущего рынка и его прогнозы.
А перспективы у Казахстана, безусловно, есть. Несмотря на сложности в последнее время, по привлечению прямых инвестиций Казахстан остаётся среди лидеров на развивающихся рынках. Что касается "разделения пирога", всё будет зависеть от горизонтов планирования новых игроков и от их аппетита к риску, потому что риски на чужом рынке всегда повышенные.
– Какую строчку рейтинга БВУ смогут занять китайские банки в связи с новыми правилами?
– Скорее всего, они продолжат кредитовать бизнес, который либо имеет китайские корни, либо связан с китайскими компаниями. Поэтому масштабы их проникновения на рынок будут зависеть от потребностей их основных контрагентов.
Сейчас большинство наших дочерних банков с иностранным участием практически не работают в рознице, за исключением российских банков.
В частности, китайские банки с депозитами практически не работают. Для того чтобы занять первую строчку, им надо будет совершенно поменять свою бизнес-модель.
Поэтому в первый год игроки будут только присматриваться и принимать осознанные решения. В последующем я тоже не ожидаю тектонических сдвигов на нашем рынке, потому что знание рынка не приходит в одночасье, оно накапливается.
По размеру активов любой китайский банк, уже присутствующий в Казахстане, проходит без труда по требованиям, но вопрос: есть ли у них потребность в масштабировании бизнеса, в серьёзном росте? Маловероятно, хотя у нас китайский бизнес и китайские проекты развиваются.
– Сейчас идёт череда слияний казахстанских банков. Capital Bank и AsiaCredit Bank присоединятся к Tengri Bank, First Heartland Bank присоединят к Цеснабанку. Насколько это весомый фактор в будущей конкурентной борьбе в ВТО и почему?
– Размер ещё не гарантирует финансовую устойчивость. Это не единственное и не достаточное условие для конкурентоспособности и устойчивости наших банков, нужно ещё иметь понятную и рентабельную бизнес-модель. Есть небольшие игроки, принимающие на себя риск, который могут проглотить, и вполне себе устойчиво функционируют в этой нише. В то же время укрупнение размеров банков и их капитала делает их более конкурентоспособными по отношению к филиалам иностранных банков в плане возможностей инвестирования в новые финансовые продукты, информационные системы и обучение сотрудников.
Цена входа на рынок – миллиарды долларов
– Можете оценить финансовую экономию или, наоборот, затраты этих игроков при открытии филиалов навскидку?
– В соответствии с требованиями, которые уже содержатся в законе, устанавливаются достаточно серьёзные ограничения по размеру активов для того, чтобы открыть здесь банк или страховую компанию. Раз мы уже заговорили о страховой организации, то страховой компании-нерезиденту потребуются совокупные активы в размере не менее 5 млрд долларов и есть ещё масса других условий. На сегодня совокупные активы всех страховых организаций в Казахстане составляют 2,9 млрд долларов.
Этот закон вступит в действие 16 декабря 2020 года. Именно с этого числа истекает переходный период для Казахстана и появляется возможность для формального функционирования филиалов финорганизаций.
Соответствующие изменения в закон уже внесены. Как вы видите, чтобы хотя бы одна организация-страховщик смогла прийти на наш рынок, она должна иметь активы, в 1,7 раза превышающие активы всего страхового сектора страны.
– А если говорить про банки?
– Чтобы открыть филиал банка, он должен иметь активы не менее 20 млрд долларов. На сегодня совокупные банковские активы составляют 63,7 млрд долларов. То есть банк должен будет иметь активы в размере чуть более 30% от активов всего сектора.
Это говорит о масштабах бизнеса, который может заинтересоваться новыми условиями. Они также должны выполнять все требования FATF, должны обязательно быть соглашения с регулятором этой страны. Ну и базовое требование – филиалы будут регулироваться приблизительно так же, как и местные игроки.
Для иностранных банков есть важное условие – они могут принимать депозиты, но только крупные. Размер одного депозита физического лица должен составлять не менее 120 тыс. долларов.
Это только подтверждает то, что розница – не самый привлекательный сегмент для иностранных игроков. Пойти в него они могут, наверное, только после определённого периода присутствия здесь.
– Значит, рынок Казахстана станет для иностранных игроков ещё более труднодоступным?
– Нет, почему же? Все те организации, которые придут к нам, уже регулируются ровно по тем же международным принципам, которым должны соответствовать и наши банки, – это тот же Базель 2 и 3. Это Solvency II для страховщиков, требования IOSCO для брокеров и дилеров. Сейчас режим регулирования везде более или менее одинаков. А если мы говорим о таких крупных организациях, которые откроют филиалы, Казахстан будет, скорее всего, не первой страной, где они это делают.
Иностранные банки не сломают высокие ставки
– Иностранные игроки смогут сломать высокие ставки по кредитам и депозитам на казахстанском рынке? И что будет с местными банками, ведь у них нет внешнего дешевого фондирования. А базовая ставка сейчас 9%.
– Нет, не смогут сломать. Потому что ставки на рынке складываются прежде всего из стоимости денег и уровня кредитного риска. На уровень кредитного риска иностранные банки повлиять не смогут. А на стоимость денег в стране влияют инфляция, состояние платёжного баланса, а также денежно-кредитная и фискальная политика государства.
Присутствие здесь иностранных банков ничего не изменит с этой точки зрения. С точки зрения ликвидности – да, они ее улучшат. В какой-то мере это будет способствовать понижению ставок, но фундаментальных основ стоимости денег не изменит.
А что касается того, что наши банки не могут иметь внешнего фондирования – да могут они его иметь, только внешнее фондирование будет в иностранной валюте. А вкладов в иностранной валюте сейчас более чем достаточно, они толком не задействованы в экономике. Спрос на валютные кредиты низкий – физлица их не берут, для прочих заёмщиков желательно иметь валютную выручку или иные инструменты хеджирования валютных рисков.
Необходимо создать достаточное предложение инструментов хеджирования валютного риска на рынке, без которого дополнительное фондирование банков в валюте не сможет трансформироваться в здоровый кредитный портфель.
Привлечение ещё оптового финансирования в виде выпуска еврооблигаций и других инструментов на самом деле возможно. Это миф, что наши банки не могут выйти на внешние рынки капитала. Просто в этом особой необходимости нет.
Как вы справедливо сказали, избыточная ликвидность присутствует здесь, и в том числе в иностранной валюте.
Базовая ставка, опять же, зависит не от того, что нет фондирования из-за рубежа, а из-за того, что у нас уровень инфляции 5,3%, что есть спрэд самого банка, чтобы покрыть свои затраты, и плюс присутствует кредитный риск 3–3,5% средний по экономике. Если мы три эти составляющие не снизим, невозможно говорить о снижении стоимости денег на рынке.
Равные условия – это не требование ВТО, а базовый принцип
– В связи с требованиями ВТО и, вероятно, желанием поддержать местные банки, которое может возникнуть у регулятора в будущем, какие инструменты у Нацбанка для этого останутся?
– Требования ВТО – стандартные, соответствующие изменения в законы уже внесены и для филиалов иностранных организаций предусмотрено выполнение тех же требований в части создания, осуществления деятельности и режима регулирования со стороны органа надзора. То есть считается, что регулирование должно выстроиться таким образом, чтобы не было регуляторного арбитража между юридическими лицами и филиалами. На сегодня у нас уже 12 банков –дочерних организаций иностранных банков. Формально они созданы в Казахстане, но капитал у них иностранный.
Какие есть инструменты поддержки у регулятора? Он может воспользоваться всеми инструментами, которые прямо не противоречат подписанному соглашению по ВТО. Но мы же не первая страна, которая в таком режиме существует. Есть, например, страны Восточной Европы, где в основном функционируют филиалы иностранных организаций. Тем не менее и местные игроки тоже присутствуют.
У отечественных организаций все-таки есть одно естественное конкурентное преимущество – они хорошо понимают местный рынок. И это преимущество невозможно получить быстро иностранным игрокам.
– То есть Нацбанк не сможет больше поддерживать денежными вливаниями отдельные банки, которые нуждаются в помощи? Или сможет?
– Это не относится к функциям Национального банка, который является банком первого уровня и кредитором последней инстанции. А у финрегулятора (АФН) денег для поддержки быть не может. Вопрос в том, будет ли Нацбанк как кредитор последней инстанции предоставлять деньги в тенге филиалу. Гипотетически, он может это делать, филиал же имеет такие же права, как и другой банк. Но вы же имеете в виду другое – Нацбанк выделял деньги некоторым банкам не в рамках своих обязательств кредитора последней инстанции, а в форме программ оздоровления.
Если это филиал иностранного банка, зачем его спасать? В этом случае головной банк обязан предоставить своему филиалу необходимую ликвидность и покрыть его убытки.
– Я говорю о возможном продолжении оздоровления отечественных банков... Эта форма протекционизма сохранится?
– К ВТО это никакого отношения не имеет, правила ВТО регулируют деятельность филиалов иностранных банков. Если же говорить о каких-то формах спасения, то 25 банков, которые останутся на рынке в скором времени, с самого начала должны были иметь равные условия для ведения бизнеса. А равные условия – это не требования ВТО, а базовый принцип, который прописан и в международном регулировании, и в нашем отечественном регулировании.
Регулирование должно быть пропорциональным, последовательным, однородным, исключений быть не должно. Если этим принципом не всегда руководствуются, то это отдельная тема.
Системообразующие банки могут получать поддержку в том случае, если их банкротство приведёт к каким-либо необратимым последствиям для вкладчиков, для системы.
– А финансовый регулятор (АФН) в его новой ипостаси чем будет отличаться от образца 2004-2011 годов? В свете ВТО его функции изменятся?
– Он практически ничем не отличается, потому что полностью вернули тот закон, который писали в 2003 году. За некоторым исключением. Для того чтобы исключить возможность входа в два окна по финансово-регуляторной отчётности, эта функция сохранится за Нацбанком, и он будет предоставлять всю необходимую информацию онлайн для финансового регулятора.
Это удобно и для финансовых организаций, поскольку они будут сдавать всю электронную отчётность в одно окно. Центральный банк будет получать информацию для своих целей, как монетарный регулятор, а АФН – регуляторную отчётность для целей надзора. И все вместе они будут функционировать в рамках Совета по финансовой стабильности (СФС).
СФС, кстати, тоже был в прежней модели АФН, но не был формализован в рамках закона. Теперь он формализован для того, чтобы исключить какие-то возможности несогласованных действий. На мой взгляд, это объективно и нужно для того, чтобы усвоить прошлые уроки. Считалось, что не было достаточной согласованности между центральным банком и регулятором.
Остальные функции финрегулятора – классические, включая функцию противодействия легализации капитала, которая будет реализовываться совместно с Комитетом финансового мониторинга Минфина.
Ожидается, что закон будет вскоре принят и финрегулятор начнёт своё функционирование с 1 января 2020 года.
– Развитием, оздоровлением финрынка кто будет заниматься?
– Вы думаете, что оздоровление будет бесконечным процессом? У финрегулятора же собственных доходов нет, его содержание будет финансироваться из средств бюджета.
Если в дополнение к стандартным инструментам оздоровления возникнет необходимость вливания денег в капитал для оздоровления системообразующего банка, то деньги сможет выделить только бюджет.
– А рекомендации по спасению банков кто будет давать?
– Совет по финансовой стабильности, если речь идёт о системообразующих банках. То есть должно быть предложение регулятора, оно должно быть одобрено Центральным банком и принимать решение будет совет. Повторю, Национальный банк, как банк последней инстанции, может предоставлять кредиты. Эта функция у него останется.
– Кстати, сейчас на ратификации в парламенте находится Соглашение о гармонизации законодательства государств-членов ЕАЭС в сфере финансового рынка. Каких изменений ожидать и как скоро?
– Никаких глобальный изменений, которые изменят конфигурацию и будущее финансового рынка, там нет. Сроки гармонизации остались те же самые, речь идёт о 2025 годе. Есть какие-то отдельные инициативы, но они не влияют на базовое соглашение. Например, взаимное принятие гарантий банков по государственным закупкам в странах-участницах.
Нарушать правила ВТО позволяется только единицам
– ВТО может пережить "экзистенциональный кризис" из-за своей неспособности бороться с торговыми войнами и протекционизмом. Так считает министр международной торговли Великобритании Лиам Фокс. Вы с ним согласны?
– Давайте послушаем, что скажут об этом эксперты, в конце июня будет очередная встреча стран "Большой двадцатки". А об "экзистенциональном кризисе" ВТО говорят последние десять лет. Мы наблюдаем торговую войну между Китаем и США, которая всё разгорается, и периодически возникают другие очаги, но, я думаю, что ВТО пока ещё представляет существенную структуру в международной торговле и, наверное, Казахстан точно не будет инициатором каких-то изменений в рамках этой организации.
Торговая война между США и Китаем всё-таки стоит обособленно. Вряд ли ВТО "снесёт" этой торговой войной.
Хотя указанное противостояние является достаточно непредсказуемым, я думаю, что прагматизм победит, а страны переболеют протекционизмом. Потому что от глобализации отойти уже невозможно. И, потом, в ВТО на самом деле мощнейшая система штрафов, поэтому пренебрегать требованиями организации опасно. Нарушать их позволяется только единицам.
– Все же бенефиты для казахстанского финрынка от ВТО будут?
– Если говорить в целом об экономике, то я думаю, что выгоды будут, потому что будет больше возможностей привлечь капитал не за пределами, а внутри страны. Присутствие иностранных игроков в стране упростит для бизнеса этот процесс.
Если же мы говорим о самих финансовых организациях, то, наверное, пора подумать о том, чтобы соответствовать лучшим стандартам.
К тому же многие наши организации к такой борьбе готовы, особенно крупные, так как уже фактически работают за рубежом. Я не вижу больших рисков по ВТО.
Это реальность, с ней нужно считаться, приспосабливаться и, самое главное, извлекать выгоды.
– Как вы считаете, как скоро финансовый рынок страны отреагирует на новые условия ВТО, как быстро он будет меняться?
– В первый год мы не увидим серьёзных изменений на рынке. Хотя бы потому, что вопрос открытия филиалов требует времени и изучения предмета. Какие-то изменения появятся, но на горизонте трёх-пяти лет.
