Ещё совсем недавно уровень финансирования науки в Казахстане был одним из самых низких среди государств СНГ и составлял всего 0,13% от ВВП, а учёные не имели постоянного места работы.

Сегодня, по данным самих учёных, государственное финансирование науки выросло на 70%, в национальное законодательство введены нормы, обеспечивающие бесперебойную деятельность ряда научных институтов, в базовое финансирование включена оплата труда ведущих учёных. Наконец, продлены сроки выполнения проектов – с трёх до пяти лет, что способствует формированию научных школ.

Академик Национальной академии наук Казахстана, лауреат Государственной премии в области науки и техники имени аль-Фараби, доктор технических наук Мейрбек Молдабеков рассказал, что изменилось в казахстанской науке за последние два-три года и что до сих пор мешает коммерциализации казахстанских разработок.

О науке и деньгах

– Мейрбек Молдабекович, должна ли наука приносить деньги? Иными словами, должна ли она оказывать влияние на экономику?

– Роль науки как раз и состоит в том, чтобы быть движущей производительной силой экономики. Этому нас учили ещё в советское время. По моему мнению, этот тезис актуален и сегодня. Причём в цепочке "наука – технологии – производство" последнему звену отводится ключевое значение.

В науке выделяют два основополагающих и взаимодополняющих направления:

  1. Получение новых знаний, без которых наука не может развиваться (фундаментальные и прикладные исследования).
  2. Применение полученных знаний, без которых наука не может стать производительной силой (научные, экспериментальные разработки).

В индустриально развитых странах эти два научных направления, соответственно, делятся на research (исследования – англ.) и development (развитие – англ.). Это как два крыла птицы, без которых она не может летать.

Экспериментальные разработки отличаются от фундаментальных и прикладных исследований тем, что включают в себя исследования и опытно-конструкторские работы, то есть применяют существующие знания.

Выделение в отдельное направление экспериментальных разработок неслучайно. Дело в том, что первые два вида научных исследований и разработок дают социальный эффект, поскольку трансформируют деньги в новые знания. Мы узнаём о них из научных публикаций. А вот экспериментальные разработки, которые трансформируют существующие знания в деньги в форме новых материалов, продуктов и устройств, внедрение новых процессов, систем и услуг дают как раз таки прямой экономический эффект.

Казахстанское законодательство разграничивает роли двух граней науки с точки зрения движения денег (трансформирование денег в новые знания и обратно – трансформирование знаний в деньги). Грантовое финансирование предоставляется для реализации фундаментальных и прикладных научных исследований, а программно-целевое финансирование – для реализации экспериментальных разработок, направленных на решение стратегически важных государственных задач.

Важно понимать, что никто не может помочь учёным формулировать цели и задачи фундаментальных и прикладных исследований. Они формируются исходя из тенденций и внутренней логики развития науки. Цели и задачи экспериментальных разработок, напротив, должны формулироваться отраслевыми министерствами и исходить из решения важных экономических задач в масштабе государства.

– Какую роль в развитии науки, коммерциализации разработок учёные отводят новому министерству – науки и высшего образования?

– В первую очередь новому министерству надо заниматься формированием политики в области научных исследований, совершенствовать законодательную базу. То есть государство должно создавать экологичную среду, в которой наука может успешно развиваться. Пока же министерство видит своё предназначение в том, чтобы напрямую руководить научными институтами. Но это лучше сделает Академия наук. Не следует министерству руководить и отраслевыми научными институтами, потому что это гораздо эффективнее сделают отраслевые министерства, которые заинтересованы в том, чтобы наука решала прикладные задачи.

В целом у государства сложилось понимание, что нужно развивать оба направления. По объёму финансирования они выровнялись. Более того, для увеличения финансирования планируется использовать отчисления недропользователей для выполнения опытно-экспериментальных разработок.

– С финансированием более или менее понятно, а каким образом государство может оценивать эффективность фундаментальных и прикладных исследований, экспериментальных разработок?

– Хороший вопрос. Комитет науки прежнего министерства – науки и образования – разработал и утвердил критерии оценки. Главный из них – индекс Хирша (h-index отражает не только количество опубликованных работ, но и число цитирования научных публикаций. – Ред.).

Но проблема в том, что фундаментальные исследования и экспериментальные разработки и по характеру, и по целям совершенно разные. Однако в настоящее время результативность этих двух видов научных исследований и разработок оценивается по одному и тому же критерию – Хирша.

Применение индекса для программ и проектов по фундаментальным и прикладным исследованиям вполне адекватно и оправданно, так как результатами этих исследований являются публикации. Индекс Хирша – это есть их количественная и качественная оценка. Только так казахстанской науке можно выйти на международный уровень.

А вот для программ и проектов по экспериментальным разработкам применение критерия Хирша абсолютно недопустимо в связи с тем, что результаты экспериментальных разработок, как правило, представляют собой ноу-хау. Понятно, что они не подлежат публикации, так как являются государственной или коммерческой тайной.

Направляя программы по экспериментальным разработкам на экспертизу за рубеж, мы вынуждены раскрывать ноу-хау. Зарубежные коллеги такие проекты "прочитывают" сразу. И у них возможностей гораздо больше, чтобы реализовать идеи в железе, довести их до ума. Таким образом, мы сами создаём предпосылки к тому, что наши идеи и разработки реализовывали на Западе.

– Были такие прецеденты?

– Как вы думаете, почему учёные время от времени уезжают за рубеж? Просто на них выходят после публикаций и предлагают хорошие условия для работы за пределами Казахстана. Там действительно больше возможностей, чтобы реализовать себя.

На мой взгляд, результаты экспериментальных разработок необходимо оценивать стоимостью разработанной технологии на рынке и объёмом добавленной стоимости в новой продукции, произведенной по этой технологии. Только при такой оценке результатов экспериментальных разработок наука сможет эффективно работать на экономику страны и стать реальной производительной силой.

– И всё же учёных часто упрекают за то, что денег на науку выделяют много, а результата мало…

– Цели и задачи программ целевого финансирования, направленные на решение социально-экономических задач, должны формулировать министерства. Последние с этой задачей справляются неважно. Тому две причины. Во-первых, чиновники в министерствах далеки от реальных производств, поэтому не могут качественно сформулировать задачи. Но есть и ещё одна сложность: производство, даже то, которое нам досталось в наследство от СССР, мы фактически утеряли. Но о разработке новых технологий, выпуске новой продукции должны заявлять на производстве.

– Как возвращение государственного статуса Национальной академии наук повлияет на деятельность научных институтов?

– Учёные с большим воодушевлением восприняли решение президента страны Касым-Жомарта Токаева о возврате государственного статуса НАН РК и возложении на неё задач определения приоритетов фундаментальных и прикладных исследований. Очевидно, что для того, чтобы академия могла продуктивно работать, в её состав вернут все научные институты.

А вот отраслевые научные организации, на мой взгляд, должны остаться в подчинении отраслевых министерств и подведомственных организаций и не отрываться от отраслевых задач. Иначе это приведёт к полному разрыву цепочки "наука – технологии – производство". Такие институты нужны как переходное звено от науки к производству через разработку технологий. Это и есть применение новых знаний.

О казахстанских спутниках

– В Казахстане работает несколько научных учреждений, так или иначе связанных с космической отраслью, которую вы представляете. Кто и как, по вашему мнению, их деятельность должен курировать?

– Вся космическая отрасль наукоёмкая и высокотехнологичная. Без научного сопровождения этапов проектирования, изготовления, сборки и испытаний, эксплуатации и утилизации космических ноу-хау отрасль не может успешно функционировать. Если мы хотим развивать космическую отрасль, то надо развивать научные исследования и разработки. Этим занимается Национальный центр космических исследований и технологий, который включает три научных учреждения.

Одно из старейших – Астрофизический институт имени Фесенкова. Он в прежние годы входил в состав Академии наук, имеет лучшие в Казахстане показатели по результативности фундаментальных исследований. В то же время за последние годы под руководством "Казкосмоса" институт достиг высоких результатов и в решении практических задач космической отрасли. В этой связи думаю, что "Казкосмос" очень хотел бы оставить этот институт в своем ведении. Но с учётом интересов отечественной науки Институт астрофизики должен быть возвращён в состав Академии наук.

Институт ионосферы также входил в состав академии. За период работы в составе "Казкосмоса" в институте получили развитие прикладные исследования по геодинамике, направленные на решение задач практической направленности. Как и в случае Астрофизического института, думаю, что "Казкосмос" очень хотел бы оставить этот институт в своём ведении. Но и в этом случае понятно, что для развития отечественной науки институт должен вернуться в лоно НАН РК.

Другое дело Институт космической техники и технологий. Он был создан "Казкосмосом" как головной отраслевой институт для обеспечения научного сопровождения задач разработки компонентов и приборов космической техники, технологий их производства. Поэтому институт был и остаётся неотъемлемой частью инфраструктуры отрасли, без которой наукоёмкое высокотехнологичное космическое производство не сможет успешно развиваться. Этот институт нельзя отрывать от отрасли.

– Что значительного создал институт за почти полтора десятка лет своего существования? Ведь он, по вашей классификации, должен коммерциализировать знания, предлагать новые продукты и услуги?

– Институт космической техники и технологий давно доказал своё право на существование. В портфеле института ряд существенных разработок, которыми казахстанские учёные могут гордиться. Первая. Система высокоточной спутниковой навигации. Научные исследования, разработка, изготовление, испытания, введение в эксплуатацию – все этапы создания системы реализовали специалисты Института космической техники и технологий.

Отмечу, что новая разработка – одна из трёх систем национального масштаба. По важности она находится на одном уровне с системой космической связи и дистанционного зондирования Земли. И система высокоточной спутниковой навигации полностью создана нашими казахстанскими учёными.

Она должна стать основой государственной спутниковой геодезической сети. Старые технологии геодезии, где ставились триангуляционные башни по всей территории, геодезисты ездили с приборами и что-то измеряли, ушли в прошлое. Сейчас всё базируется на спутниковых технологиях. И они в Казахстане имеются.

Ещё одна казахстанская разработка – система экстренного реагирования при авариях и катастрофах. Есть в современной медицине понятие "золотого часа". Если при авариях пострадали люди, и в течение часа к ним поспевает медицинская помощь, то 30% пострадавших остаются живы.

Для решения серьёзной проблемы страны ЕЭАС приняли технический регламент системы экстренного реагирования. Такую систему первыми разработали в РФ и предложили внедрить готовое решение странам – участницам Таможенного союза. Но Казахстан в лице Института космической техники и технологий заявил, что сам создаст такую систему.

И система уже работает. Её оператором является институт. Так что технологии у нас представлены не только в экспериментальных образцах, не обладающих потребительской стоимостью. Они уже эксплуатируются.

– Какова практическая ценность казахстанских спутников научного и технологического назначения?

– Напомню, спутники были запущены в декабре 2018 года с космодрома Ванденберг (США). Первый – KazSciSat-1 – предназначен для исследования магнитного поля Земли с целью выявления предвестника землетрясений. Это очень важно для Алматы и его окрестностей как потенциально сейсмоопасной зоны.

А вот спутник научно-технологического назначения KazSTSat был создан специалистами совместного казахстанско-французского предприятия Ghalam в кооперации с британской SSTL для проведения испытаний ключевых казахстанских технологий в условиях реального космоса. Первое. Это наша собственная платформа для спутников. Второе. Это оптико-электронный телескоп, который при габаритах в два раза меньше существующих даёт ту же точность разрешения. Третье. Это бортовой комплекс управления, основанный на самых современных электронных компонентах. Четвёртое. Это технология приёма спутниковой информации, которая позволяет создавать наземные приёмные станции в десять раз дешевле существующих. Пятое. Мы полностью овладели технологией проектирования всей космической системы.

KazSTSat не только подтвердил высокий уровень и качество наших технологий. Он уже оказывает коммерческие услуги. Он продаёт снимки зарубежным заказчикам в объёме большем, чем казахстанский спутник среднего разрешения KazEOSat-2. Просто разработчики KazSTSat сумели заключить контракты и коммерциализировать возможности спутника научно-технологического назначения.

У нас есть экспериментальные образцы звёздного, солнечного датчиков, системы управления ориентацией спутников. То есть казахстанские учёные разработали экспериментальные образцы компонентов для будущих спутников отечественного производства. Но эти образцы не могут быть использованы в коммерческих целях до тех пор, пока мы не сделаем опытный образец и не запустим на борту нового спутника с целью проверки работоспособности приборов в условиях реального космоса. А значит, пришло время для разработки следующего технологического спутника. И в дополнение к тем технологиям, что успешно прошли испытания на KazSTSat, нам пора проверять новые наработки.

Расскажу ещё об одной разработке Института космической техники и технологий – автоматизированной информационной системе "Транзит", которая с использованием спутниковых технологий и навигации позволит жёстко мониторить транзитные перевозки грузов. Известно, что из-за отсутствия должного контроля на перевозках до пяти миллиардов долларов у нас расхождения по показателям только с одной – китайской таможней. Эта система уже прошла пилотные испытания, доказала свою работоспособность.

Читайте также: