Несмотря на подписание большого количества договоров в области геологоразведки и нефтедобычи, это не привело к притоку необходимого количества иностранного капитала и открытию промышленных запасов, увеличению объёмов переработки.
Одна из основных проблем нефтегазодобывающей отрасли – быстрое старение разрабатываемых месторождений и усложняющиеся условия воспроизводства запасов. Многие давно работающие месторождения истощены, их качественные характеристики сдвигаются в сторону трудноизвлекаемых запасов. К примеру, выработанность запасов нефти в АО "Озенмунайгаз" (где себестоимость добычи составляет около 70 долларов за баррель) превышает 70%. Убыток компании только за первую половину текущего года достиг 114 млрд тенге. Стабильный уровень добычи в среднесрочной перспективе пытаются поддержать за счёт доразведки.
В итоге в общем объёме добычи идёт рост доли старых месторождений, а объёмы добычи в последние годы зависли на уровне около 80 млн тонн в год.
Сегодня в Казахстане отсутствуют потенциальные ресурсы, позволяющие компенсировать прогнозируемое после 2015 года падение добычи в традиционных нефтедобывающих регионах страны. Уровень добычи на нефтяных месторождениях Кызылординской области идёт на естественную убыль в связи с высокой степенью обводнённости и переходом месторождений сроком эксплуатации 20-25 лет на завершающий этап разработки. Это такие месторождения, как Кумколь, Южный Кумколь, Ащисай. Ожидается, что через 10 лет объём нефтедобычи в Кызылординской области сократится с 10 млн до 5 млн тонн - в два раза!
В целом по республике через 10 лет, если не начнётся промышленная разработка новых месторождений, около 80% в общей добыче будут занимать три работающих по СРП месторождения – Тенгиз, Карачаганак и Кашаган.
Перспективы последнего проекта, где себестоимость добычи нефти намного дороже, чем на наземных месторождениях, остаются весьма туманными: при мировых котировках нефти в 60-70 долларов за баррель рассчитывать на него не приходится.
Уже сегодня многие нефтедобывающие компании обращаются в Правительство с просьбами о сокращении экспортной таможенной пошлины и введении других налоговых преференций, чтобы сделать работу безубыточной. А ведь ещё недавно Правительство прогнозировало высокие уровни нефтедобычи: 85 млн тонн в 2010 году и 150 млн тонн в 2015-м (из них, соответственно, 40 и 100 млн тонн на шельфовых месторождениях).
Добычу нефти в стране ведут около 50 компаний, а переработкой занимаются лишь две: "КазМунайГаз" и китайская CNPC. Три морально и физически устаревших НПЗ - Атырауский (АНПЗ), Павлодарский нефтехимический завод (ПНХЗ) и Шымкентский (он же "ПетроКазахстан Ойл Продактс" (ПКОП) – с крайне затянувшимся процессом их модернизаци не в состоянии обеспечить страну топливом ни по объёмам, ни по качеству. В результате внутренний рынок ГСМ ежегодно лихорадит от сезонного дефицита топлива, а зависимость казахстанского рынка от поставок из России оценивается в 30-40%.
Устаревшие технологии (на Западе из тонны нефти производится 450 литров моторного топлива, у нас втрое меньше) и ориентация добывающих компаний на экспорт не позволяют загружать заводы сырьём в необходимых объёмах. А ведь после завершения модернизации НПЗ (сроки которой постоянно сдвигаются) возрастёт их потребность в сырье, но вопрос об источнике поставок этих дополнительных объёмов не решён. Большинство компаний, разрабатывающих месторождения, направляют в соответствии с контрактными условиями основной объём добытого сырья на экспорт.
Таким образом, безоглядный вывоз сырой нефти за границу блокирует развитие в Казахстане собственной нефтепереработки и нефтехимии.
В таких условиях необходимо совершенствование законодательных норм, как в рамках действующих контрактных обязательств, так и с точки зрения налоговой нагрузки поставщиков нефти и нефтепродуктов на внешние и внутренние рынки сбыта. Особое внимание необходимо уделить принятию мер в отношении недропользователей с целью повышения прозрачности закупок и реализации нефтепродуктов.
На топливном рынке страны не действуют рыночные механизмы. На одних шестернях стоят тормоза госрегулирования, другие вращаются совершенно свободно, создавая нефтяным компаниям широкое пространство для манёвра. Такая схема учитывает интересы лишь узкого круга крупных компаний и работает крайне неэффективно. К примеру, розничные цены на бензины АИ-80, АИ-92 и дизтопливо жёстко регулируются государством, тогда как оптовые цены на них находятся в "свободном плавании". Это позволяет оптовым поставщикам манипулировать ценами на топливо и диктовать ценовую политику. В частности, с марта по 26 мая текущего года, когда розничная цена на АИ-92 была установлена в 99 тенге за литр, оптовая цена на него выросла на 26%. Результат - скачок розничной цены до 108 тенге и новый виток роста цен оптовых.
Аналитики неоднократно обращали внимание на очевидное доминирование в процессе принятия и реализации решений интересов не государства, а соперничающих за контроль над стратегическими ресурсами тех или иных групп влияния с зачастую не особо скрываемыми коррупционными схемами. В итоге, к примеру, имеем последовательно наращиваемый Китаем контроль над добычей и экспортом сырьевых ресурсов, что ведёт к усилению его влияния на политику Казахстана. Уже сегодня китайские компании не только являются серьёзным игроком на казахстанском рынке, но и обладают значительным ресурсом для корректировки нефтяной стратегии Казахстана в свою пользу.
Понятно, что угрозу представляет не столько экономическая экспансия Китая, сколько отечественная коррупция, которая позволяет заключать невыгодные для страны контракты. Таким образом, проблема не в экспансии Китая в Казахстан, а в выстраивании госаппаратом взаимоотношений с Поднебесной на базе не государственных, а личных интересов.
В целом развитие нефтяного комплекса с продолжающейся ориентацией на увеличение экспорта сырья ведёт к деградации экономики Казахстана. Она всё больше превращается в сырьевой придаток промышленно развитых стран со всеми негативными последствиями, что ставит под сомнение долгосрочное и стабильное развитие республики. Для предотвращения развития событий по такому сценарию необходима реальная, а не бумажно-декларативная диверсификация экономики страны и её экспорта, нахождение точек роста не только в нефтяном, но и в других секторах экономики.
