Среди моих почти четырёх с половиной сотен "френдов" на "Фэйсбуке" (незнакомые люди не добавляются принципиально) что-то около пяти процентов, то есть человек двадцать, живут в дальнем зарубежье: США, Италия, Португалия, ЮАР… Я не беру в расчёт "бывших наших". И "дальнее" - тоже необходимое уточнение, потому что интересна разность менталитетов. Конечно, эти два десятка человек можно не считать сколько-нибудь репрезентативной выборкой, но вот какая деталь мне кажется интересной: их странички - это, как правило, их жизнь, а не борьба за правду и мир во всём мире. Отношение к соцсетям проще. Я бы не назвал это пофигизмом на мир окружающий. Скорее, это вера в то, что подобными вещами должно заниматься государство.
Когда же государство живет какой-то своей собственной жизнью, оставив граждан с их проблемами один на один, "Фэйсбук" становится чуть ли единственной возможностью найти справедливость, сострадание и помощь. Пусть возможность эта зачастую иллюзорна. Мы пишем петиции, собираем подписи, "расшариваем" проблемные посты не столько потому, что действительно верим, что это что-то изменит, а потому что, бывает, иного выхода не видно.
Интернет-активность превратилась в инструмент проявления социальной ответственности и гражданской позиции. И, кажется, в плацебо от недуга "От меня ничего не зависит". Лайкнул пост "Остановим беспредел!" – вот вроде и внёс свою лепту; поделился им – стал борцом; сопроводил предложением "Что творится, люди!" - практически вышел на баррикады с зажатым в руке булыжником.
Я далёк от того, чтобы бросать этот самый булыжник в людей, по первому зову распространяющих публикации с призывами о помощи. Но, как показывает практика, немногим действительно интересно: а) что же на самом деле произошло; б) насколько написанное соответствует реальности; в) а не имеет ли, простите, кто-то интернет-аудиторию в своих целях?..
Критически относиться к информации, подвергать её здоровому сомнению и стараться перепроверять мы по-прежнему не умеем. Это относится, как к "милым шалостям", вроде недавней "шестой пересадки сердца Рокфеллеру" с гневными комментариями в стиле: "Вот, капиталистическая сука, покупает сердца несчастных африканских доноров" (хотя сразу было ясно, что эта "новость" - бред чистой воды), так и к вещам более серьёзным – например, уголовным преступлениям.
Взять то же "дело Алиби". Я не собираюсь играть в "ювижновских" пинкертонов и проводить умозрительные расследования, строя версии, одна зубодробительнее другой, завершая их мудрой фразой: "Думайте сами". Хотя бы потому, что это не моё дело. А правоохранительных органов. Так должно быть.
Возможно, без широкой огласки, случившейся как раз благодаря "Фэйсбуку", дело действительно заглохло бы, но эта же огласка, когда сотни людей по доброте душевной включились в процесс, не обращая внимание на некоторые нестыковки, довольно быстро дала понять обеим сторонам, какое оружие имеется в распоряжении – и грех им не воспользоваться. Прежде всего, стороне обвиняемой. И вот уже тиражируются по три "эксклюзивных" интервью в день, в Сеть сливаются всё новые и новые подробности и компрометирующие материалы, а также появляется выглядящая вполне правдоподобной и заслуживающей доверия информация о проплаченных лайках, комментариях и создании необходимого фона. Это масштабный прецедент. Не знаю, у кого как, у меня рука всё чаще тянется к полезной кнопке "Я не хочу это видеть". И не потому, что равнодушие. Просто пахнет мерзко.
В данной ситуации есть и безусловный положительный момент: мне кажется, теперь больше людей перестанут на слово верить тому, что пишется в Интернете, только из-за того, что это Интернет – якобы свободная площадка, где есть место правде, только правде и ничему, кроме правды.
