Informburo.kz начинает публиковать серию интервью с лучшими политическими консультантами Европы о тонкостях мировой политики, психологии успеха и необходимых политикам навыках в рамках специального проекта "Секреты политики", который реализуется совместно с представительством агентства стратегических коммуникаций «Никколо-М» и Европейской ассоциации политических консультантов в Казахстане.
Первый собеседник – Игорь Минтусов, всемирно известный специалист в области предвыборных кампаний, долгое время был советником президента Ельцина, провёл более 700 избирательных кампаний по всему миру, в 1989 г. основал первое агентство политического консалтинга "Никколо-М" в СНГ. Игорь Минтусов был первым президентом Российской ассоциации политических консультантов (2014-2017 гг.), с 2016 г. является вице-президентом Европейской ассоциации политических консультантов, с 2017 – членом совета директоров Международной ассоциации политических консультантов.
– Игорь Евгеньевич, "Никколо-М" является первым российским агентством политического консалтинга и всего СНГ. История современной России разворачивалась на ваших глазах. Расскажите, пожалуйста, о самых первых ваших выборах.
– Моя первая кампания носила локальный характер. Это были самые первые конкурентные выборы, они проходили в Москве – выборы в Верховный Совет СССР, которые проходили в 1989 году. Нашим кандидатом был академик Богомолов – руководитель Института экономики мировой социалистической системы АН СССР, а против него выдвинулся первый секретарь Севастопольского райкома КПСС (один из районов г. Москвы). Мы победили с большим отрывом – в первом же туре наш кандидат выиграл у первого секретаря райкома партии, хотя тогда никто у нас не знал, что такое выборы и как их делать.
В чём была суть нашей технологии? Она была очень простая, но тогда так никто не делал в Советском Союзе. Мы провели социологический опрос по телефону, тогда фактически это была революция в методах опроса. По телефону мы выяснили, какой рейтинг у нашего кандидата и у нашего конкурента, почему именно люди хотят голосовать за нашего кандидата. На основе результатов разработали программную листовку с ключевым месседжем и распространили максимально большим количеством в домах Севастопольского района. Поскольку команда первого секретаря ничего подобного не делала – он рассчитывал на административный ресурс, это стало игрой в одни ворота.
– Ваши личные ощущения в тот период, когда вы выиграли в первый раз, отличаются от нынешних, когда счёт идет на сотни кампаний?
– И да, и нет. Что было общего – это азарт борьбы, желание победить. Это ощущение успеха, победы в ночь подсчёта голосов – они остаются такими же, как на первых выборах. Нет – потому что выборы тогда и сейчас очень сильно отличаются технологиями.
– Вы участвовали в первой президентской гонке с Аманом Тулеевым, во второй президентской работали с Борисом Николаевичем Ельциным, значительное время были его советником, а позже консультировали команду Владимира Путина. На ваш взгляд как эксперта, как менялась динамика, и как участника – что запомнилось в этот период? Можно ли судить об основных этапах развития политического консалтинга России на примере этих кампаний?
– Это были совершенно разные кампании. Они всё время усложнялись – использовались все новые технологии. Например, в 1992 году практически не было никакой работы со СМИ – никто не умел толком работать с ними. Главный акцент кандидаты делали на больших личных встречах. Но уже в кампании 1996 года самым активным образом были задействованы федеральные телеканалы и печатная пресса. Эти выборы были очень конкурентными.
В кампании 2000 года, несмотря на активное использование федеральных каналов, всё большую роль начинал играть административный ресурс, всё больше стала вовлекаться исполнительная власть для помощи в победе нужного кандидата.
– На ваш взгляд, выборы какого года стали самыми креативными?
– Креативными могут быть только действительно конкурентные выборы. Когда кандидаты приблизительно равны по силам, тогда появляется реальная необходимость выигрывать за счёт креативности профессиональных политконсультантов. Поскольку ничего другого не остаётся. Когда один кандидат обладает всей полнотой ресурсов по сравнению с другими, необходимости в креативе значительно меньше.
– Вас называют отцом политического консалтинга России, поскольку вы принимали непосредственное участие в большинстве событий, формирующих историю. Не кажется ли вам, что история движется по кругу и сегодня ситуация в России напоминает поздние годы СССР?
– Я бы не стал говорить о том, что история идёт по кругу. Дело в том, что та, советская, ментальность никуда не делась, она всегда оставалась в голове у того, кого мы сейчас подразумеваем под россиянином, сейчас эта ментальность актуализировалась.
– В этом году в России выборы, и мы знаем, кто в них победит. Тем не менее хотелось бы лучше понять, насколько российское население заинтересовано в выборах? Насколько выборы интересны жителям Москвы, Санкт-Петербурга? Складывается впечатление, что, с одной стороны, люди устали от политики, но, с другой стороны, судя по рейтингам Владимира Путина, народ очень политизирован. Ваше мнение по поводу реальных настроений в России?
– Во-первых, очень непродуктивно отвечать на вопрос, который сформулирован в терминах "всё население России". Население России разное и сегментируется очень сильно – на регионы, крупные города, на различного рода социальные группы и т.д. Когда мы говорим, что люди устали от выборов, это просто штамп. Все от всего устали. Это неинтересно. Люди либо ходят на выборы, либо не ходят на выборы. Причины большой или небольшой явки совершенно конкретные.
Явка может быть низкой по разным причинам, например, потому что "и так всё ясно" – зачем ходить? Вторая причина – избирателей устраивает текущая ситуация, и они не хотят каких-либо изменений либо не видят реального соперника действующей власти. Но нет такой причины как "я устал от выборов", усталость находится на последнем месте среди всех возможных вариантов.
Что касается Москвы и Санкт-Петербурга: с одной стороны, настроения там похожие, и электорат голосует достаточно демократично. С другой стороны, Санкт-Петербургская администрация в отличие от Москвы более консервативна. В Москве в последние годы выборы проходят достаточно прозрачно с точки зрения подсчёта голосов. В Санкт-Петербурге силён административный ресурс и достаточно регулярно на избирательных участках происходит фальсификация результатов выборов с использованием административного ресурса. Но с точки зрения ментальности, ценности свободы слова – оба города очень похожи.
– Ещё вопрос – по поводу "главной звезды" этих выборов, Алексея Навального. Его появление изменило восприятие политической действительности. Оказалось, что молодёжь не настолько политически индифферентна, как казалось ранее. Насколько изменится подход в работе с молодежью у власти, на ваш взгляд? Ведь Селигер оказался уже не так востребован. А у Навального совершенно другой подход, и он работает.
– Молодёжь России нельзя определять единым словом "молодёжь". Как говорят в Одессе, есть "молодёжь", а есть "молодёжь" – это две большие разницы. Значительная группа людей ездит на Селигер и принимает участие во многих официальных движениях, которые организует "Единая Россия" и действующая власть. Большая часть молодёжи в это вовлечена. Но есть и оппозиционная часть молодёжи, которая поддерживает Навального. Это совершенно разные группы людей, у которых общий только возраст. Но их поведение совершенно разное, и их нельзя сравнивать, на мой взгляд.
Если говорить о том, как реагирует на это власть и правящая партия, то власть реагирует. Последние полгода в стратегию президента Путина вошло достаточное количество мероприятий с участием молодёжи. И как раз это та группа, которая беспокоит кремлёвских стратегов – они так или иначе пытаются выстроить по отношению к ним активную политику.
– Исходя из вашего опыта работы в сотнях избирательных кампаний в разных странах мира, какими будут политики третьего тысячелетия, на ваш взгляд?
– Это очень сложный вопрос, на который я не берусь ответить. Есть множество разных стран с разными политическими культурами, в которых разное население и ситуации: Латинская Америка, Юго-Восточная Азия, США, Европа. Это совершенно разные истории. И в самих странах есть различия: например, сложно сравнивать тех казахстанцев, которые ездят зимой в Абу-Даби или Дубай с теми, кто живёт ниже прожиточного минимума.
– Мой вопрос связан с тем, что всё громче звучат голоса ультраправых даже в тех странах, которые всегда были оплотами демократии. По идее, с развитием человечества, достижениями науки уровень демократии доложен был бы расти. В одном из интервью вы обозначили демократию как "право меньшинства выражать свою точку зрения под защитой закона". Но именно с этой точки зрения демократии становится меньше – всё чаще нарушаются права человека, скрывается информация. Мы наблюдаем проявления авторитаризма и существенные ограничения прав человека во многих странах – даже США становятся более закрытой страной, когда президент Трамп объявляет об ограничении в выдаче виз жителям ряда стран. Как вы думаете, стоит ли нам ждать глобализации и либерализации либо в мире будет крен в правую сторону?
– Давайте не смешивать рост правых и националистических настроений в ряде стран, начиная с Национального фронта во Франции, или успех правых в Австрии с падением или расцветом демократии.
Если брать тот факт, что Дональд Трамп запретил выдачу виз представителям ряда мусульманских стран, так в этом ограничения демократии для самих граждан США нет. К слову, это решение встречает жёсткое сопротивление со стороны судебной власти в США и оно никак не связано с ограничением демократических прав и свобод самих граждан США.
Когда вы являетесь "правым" австрийцем и когда вы выступаете против мигрантов – это совсем не означает, что вы уменьшаете демократию для граждан Австрии.
Делать ли эти страны открытыми или закрытыми – вот в чём вопрос. А демократии внутри этих демократических стран меньше не становится.
