Как и кто в Казахстане охраняет тюрьмы? Кто по три беспрерывных часа с вышки наблюдает за сидельцами зон и исправительных учреждений? Кто поднимает тревогу, когда через колючую проволоку с воли в неволю летят пластиковые бутылки, наполненные водкой, деньгами, запрещёнными предметами и наркотой? Кто ведёт огонь на поражение, когда «матерые волки» бросаются на «запретку», пытаясь совершить побег? Ответ короткий – солдаты срочной службы, которым едва перевалило за восемнадцать. Они ещё юнцы, по сути, не обстрелянные и не нюхавшие пороху, но испытаний на их долю уже выпало немало. На прошлой неделе нам с фотокором «Мегаполиса» удалось-таки прогуляться по периметру одной из зон в Заречном. Зрелище, скажу вам, не для слабонервных...
Перед тем как караульным заступить на пост, начкар
(начальник караула) и его помощник проверят каждого, буквально обшаривают и
руками, и взглядом. Кроме автомата Калашникова, подсумка с патронами и фляги с
водой у часового не должно быть ничего другого. Задача одна – бдить. Не
допустить прорыва заключённых через основное заграждение. А они (осуждённые)
вон, всего в 30–50 метрах от часового сидят в своих бараках, маются от жары и
безделья на подоконниках, дымят папиросами да зло сплевывают вниз... И только
несколько из них делают вид, что работают – латают крышу и убирают двор. Сами
внимательно наблюдают за внешним ограждением. А вдруг кто-нибудь швырнёт сюда
бутылку с «горячительной смесью» или колодой карт, или телефоном сотовым. Мало
ли?
24 августа в 14 часов 20 минут (в аккурат накануне нашего приезда) здесь задержали некоего человека (уроженца Узбекистана), который пытался перебросить через основное заграждение ИУ пластиковые бутылки, обмотанные скотчем... В багажнике его автомобиля марки «Тойота-Аристо» сотрудники оперативного отдела вместе с собакой по кличке Альфа обнаружили 70 таких «перебросов». Нарушителя спокойствия наказали «по всей строгости закона» – наложили штраф 2 МРП. Бутылки с водкой, конечно, изъяли, но где гарантия, что он не вернётся сюда вновь и вновь?! И привезёт уже не просто «спиртсодержащую жидкость», а что-нибудь потяжелее.
Вместе с помощником начальника караула поднимаюсь на вышку.
Часовой, выполнив все положенные по уставу процедуры, смотрит на меня и молчит,
словно воды в рот набрал. Нельзя ему здесь на посту языком шевелить и «контакты
с кем бы то ни было налаживать».
– Главное, что должен знать и уметь часовой, – это применять оружие на поражение, – комментирует начальник смены ефрейтор Есимхан Кожбанов. – Когда случаются перебросы и зеки подбегают к основному заграждению, чтобы забрать то, что им перебросили с воли, часовой не имеет права по ним стрелять, а только докладывает об этом начальнику караула...
Тот, по словам ефрейтора, должен немедленно сообщить об этом «куда следует» и немедленно поднять по тревоге контролёров. В простонародье их называют «надзирателями». И вот тут начинается самое настоящее шоу. Заключённые не дают надзирателям возможности первыми добежать до «посылки» и изъять содержимое пластиковой бутылки. Оттесняют, отсекают, хватаются за ноги... Или те (имею в виду контролёров) не проявляют особого рвения и старания заключённых опередить. Неужто боятся? Запуганы криминальными авторитетами и в штаны «наложили»? Или сплошь подкуплены или, как здесь выражаются, хорошо «подогреты»?
– Я не хочу сейчас сгущать краски и на кого-то наговаривать, но после того как было принято решение о передаче с 1 августа сего года КУИС из Минюста снова в МВД, мы усилили работу по отбору кандидатов на должности контролёров, – рассказывает заместитель командира соединения подполковник Нурбай Бектурсунов. – Во всех частях разработаны проекты приказов о допуске их к несению службы в качестве НВН по надзору. 289 человек уже прошли ВВК. Мы также проверили боевую готовность сводных отрядов, войсковых оперативных резервов, ПСОН «Беркут» к действиям в случае осложнения оперативной обстановки...
Эта обстановка в зонах действительно может резко осложниться в связи с новыми «шмонами». В ходе передачи объектов из одного ведомства в другое так называемые «чистильщики» КамАЗами вывозят из тюремных камер различное барахло. Тоннами вывозят. «Мегаполис» уже рассказывал об этом в прошлых номерах со ссылкой на нынешнего министра внутренних дел Калмуханбета Касымова. Повторяться не вижу смысла. Дело сейчас в другом. Хватит ли сил у нынешней администрации справиться с возможными волнениями в тюрьмах и лагерях? Контролёры из «старой команды» донельзя развратили сидельцев. Проверка показала, что только в Алматинской области более 30 человек из числа контролёров по надзору ДУИС сами проходили по уголовным делам и имели неоднократные судимости...
Однако вернёмся на вышку, из окошка которой часовой ведёт наблюдение за действиями осуждённых. После того как начальник смены поменял часовых, снова задаю вопрос тому молодому солдату, который стоял на посту и молчал.
– Не страшно, Абзал, зеки ведь кругом?
– Мне лично не страшно.
– А другим?
– Я за других не отвечаю.
– Сколько уже здесь прослужил?
– Два месяца.
– Стрелял из автомата?
– Было дело.
Вижу, немногословный солдат. Идёт себе вдоль забора, на контрольно-следовую полосу смотрит не отрываясь, автомат на плече поправляет, словно проверяет, на месте ли он. И другие его сослуживцы тоже помалкивают. Понимаю, что здесь, на маршруте, болтать не принято. Вспоминаю из своей службы в десантных войсках пропагандистский плакат: «Болтун – находка для шпиона». А здесь интересно, на зоне, среди проволоки колючей болтун находка для кого?
Перед тем как караульные заступают на вышку, каждый из них сдаёт начальнику смены зачёт на «знание в лицо потенциальных беглецов». В том исправительном учреждении, где мы были, таковых из 1447 человек по списку – как минимум 8. Их портреты в профиль и анфас везде. Даже в солдатской столовой и в комнате отдыха. Стоит только караульному указать пальцем в сторону того или иного снимка в красной рамке, и тот безошибочно называет имя и фамилию осуждённого, его приметы и все данные по уголовному делу.
В другом исправительном учреждении, не буду называть, в каком именно, «склонных к побегу» – 62, ещё в одном ИУ – 21 человек из 833 осуждённых. Немало. Представляю, с каким трудом солдаты зазубривают их имена и фамилии. Это какую память надо иметь и какую голову?!
– Обедать с нами будете? – отвлекает от дум помощник начальника караула.
– Не откажусь.
– Тогда мыть руки и к столу. Как говорится, чем Бог послал.
А послал он на этот раз суп из капусты с мясом, перловую кашу и салат. Самым желанным был, конечно же, холодный солдатский компот.
– А добавку попросить можно?
– Вам ещё перловки положить?! – у ефрейтора глаза лезут на лоб. – Вкусно?
– Я не за себя спрашиваю. За кого-то из ваших подчинённых. Молодёжь, как правило, всегда хочет есть. А суп мне понравился.
– Можно и добавки. Только порции у нас большие. Голодным никто из солдат не остаётся. Гарантирую.
После обеда сон валит с ног. Привычное дело. Солдаты борются с ним как могут: в шашки режутся и нарды. Не всё же время им уставы зубрить да лица дерзких зеков запоминать. Это бодрствующая смена. Отдыхающая смена «давит на массу» – спит, значит, свои законные 3 часа. В комнате отдыха никаких излишеств: железные кровати, тумбочки да облупившийся от времени табурет. В туалете тоже всё предельно скромно. Вместо унитаза – привычное солдатское «очко». И мухи роем. Всё, как в годы моей службы в далёком 80-м году. Ничего в войсковых караулах по большому счёту не изменилось. Даже связь. Как были на вышках допотопные телефонные трубки, так и остались. Я попробовал «оживить» одну из них: вставил вилку в розетку, приложил трубку к уху и тут же наткнулся на грозный сержантский рык «с той стороны»: мол, это кто тут, мля, на проводе балуется? Отвечаю: «Это я, почтальон Печкин, проверка связи». А он снова рычит из трубки: кто это, мля, не по уставу там на вышке наблюдательной рот открывать смеет. Грубо? Зато честно. Как есть.
Когда выходил из караульного помещения, заметил ещё один «рой» перед парадным входом исправительного учреждения. Контролёры сновали туда-сюда. Видимо, собирались для беседы с начальством из МВД. Теперь их судьба на волоске. Впору на ромашке гадать: «примут не примут, оставят не оставят» или на кофейной гуще.
– Отберём самых достойных, – продолжает подполковник Нурбай Бектурсунов. – Контрактников ещё наберём человек 300–350 из числа срочников. Желающие есть. Много работы, одним словом. Расслабляться нам некогда...
В связи с этим у командующего ВВ появляется новая головная боль: где новоиспечённым контрактникам жить? Есть, правда, предложение переоборудовать на территории стрельбища одно из зданий под общежитие. До зоны – рукой подать. Тогда военнослужащим не надо будет квартиры снимать в посёлке. Меньше связи с преступными элементами, экономия в семейном бюджете. Аренда жилья нынче ведь дорого обходится даже в Заречном. Но для постройки общежития деньги нужны немалые и чьё-то «волевое решение». Кто решится об этом заикнуться на самом верху?
И компьютеры военным необходимы, и доступ в Интернет, и отпуск с выездом на море, и квартиры... А так живут все по старинке, служат, охраняют покой граждан, стойко переносят тяготы и лишения воинской службы и молчат себе «в тряпочку»: мол, всё у нас в ВВ в ажуре, грех жаловаться. А может, не грех? И не жаловаться, а доводить до высшего руководства свои чаяния, боль и крик души...
