Сакен получил диплом стоматолога, стал хорошим зубным врачом, открыл маленькую клинику и зубопротезный кабинет, но весь этот успех сошел на нет перед одной мечтой. Помогать детям с ДЦП. В память о Канате. Во имя жизни.
С 1984 года он начал изучать этот недуг. Тогда, конечно, больше всего хотелось помочь сыну, но как врач Сакен придерживался главного принципа. «Не навреди». Нельзя, нельзя было что-либо предпринимать самостоятельно, пока знания неглубоки, пока не снизошло откровение. Пока ты не готов подарить надежду. В конце концов, поняв, что все гениальное и на этот раз оказалось простым, он обложился железом, буквально металлоломом, взял в руки инструменты, нарисовал на бумаге свой первый «универсальный аппарат Сакена» и собрал его за несколько долгих зимних вечеров.
Первым пациентом тренажерного зала лечебной физкультуры стал Куаныш. Парень возрастом чуть за двадцать передвигался ползком, на коленях. Его родители уже отчаялись увидеть, как сын ходит. Для Сакена было все очевидно. Больные ДЦП прежде всего не могут победить свой страх. Страх упасть и испытать боль. Страх оказаться без поддержки, совсем беспомощным, как божья коровка, перевернутая на спинку. Куаныш, кстати, сделал первый шаг через три дня после начала занятий. Но так бывает очень редко.
– Принцип всех моих тренажеров основывается на рефлекторном воздействии на человека, – рассказывает Сакен. – Закрепив ребенка так, чтобы он был уверен, что не упадет, побуждаем его делать движения. Это я поясняю так, чтобы обывателю было понятно. Думаю, что в механические подробности каждого тренажера мы лезть не будем. Все они просты, главное – подобрать ребенку именно тот курс ЛФК, который ему нужен, и не прекращать занятий, пока не будет результата.
А в зале полно мамаш с детьми, и нет той атмосферы, которая бывает в палатах с безнадежными больными. Все правильно, здесь такой атмосферы и быть не может. Мамы больных детишек – это самые стойкие, самые искренние люди. И ребятня у них добрая, веселая, общительная. Каждый «первый» шаг, сделанный в доме у Сакена, каждое новое движение и даже новое слово мальчишки или девчонки здесь событие. Событие, которого ждут, к которому идут большим временным коллективом.
Нурия Кумысбаева привезла шестилетнего сыночка Амирхана, больного спинальной амиотрофией Вердинга-Гоффманна, из Алматы.
– Мы здесь уже два месяца и пробудем, наверное, еще год, – рассказывает молодая мама. Амирхану стало намного лучше, а ведь пока он еще занимался только по первому курсу реабилитации.
Спрашиваю, не страшно ли было ехать в незнакомый город, к незнакомому человеку с ребенком.
– Нет, – отвечает Нурия, – вовсе нет. Мы уже были у целителей, которые не смогли помочь, в разных местах, а официальная медицина сказала «ваш поезд ушел». А всю свою жизнь я посвящаю сыну. Второго ребенка не рожаю, потому что боюсь, что Амирханчик может оказаться чем-то обделенным. Вниманием, временем. И чтобы он пошел, я поеду на край земли, если надо будет. Ведь у него все в порядке с интеллектом, значит, ничего не потеряно.
Нурия не случайно упомянула о том, что если у ребенка с ДЦП или другими врожденными заболеваниями, сопровождающимися расстройством движения, «все в порядке с интеллектом», то прогресс в моторике возможен.
– Примерно десяти процентам пациентов я отказываю, даже если родственники их везли издалека, – рассказывает Сакен Темиркулов. – Не могу свой метод применить, если человек неадекватен. Ничего не выйдет, не стоит даже обнадеживать.
А Чебурашку привезла к доктору из Сузакского района Южно-Казахстанской области тетя. На самом деле малышку зовут Бахыт, но до того она заводная, веселая, с милой мордочкой, что все, кто посещает зал, очень быстро стали звать ее мультяшкой. Чебурашка больна ДЦП, делает серьезное дело – первые самостоятельные шаги и гладит ковер «утюжками». Это простое приспособление – высокие ботиночки, для устойчивости приклеенные к листикам фанеры, размером чуть шире обуви. И стоит только сказать:
– Чебурашечка, ну-ка иди ко мне. – Бахыт доверчиво протягивает в твою сторону ручки и шлепает, стараясь ножку поставить как можно ровнее.
У Ерика Шамшабекова врожденная спинномозговая грыжа. Его оперировали, но мальчик в свой третий класс все равно ходит на костылях. Он уже большой и понимает, что капризничать на занятиях лечебной физкультурой нельзя. И доктор не устает Ерика хвалить:
– Уже лучше, намного лучше, чем вчера, а завтра будет и вовсе хорошо.
У Ерика в нижних конечностях чувствительность была почти потеряна, и сейчас, когда мальчик пытается почесать искусанную комарами ногу, морщится, потянув мышцу, говорит, что устал и ноги у него побаливают, мама даже рада. Уже не безжизненные плети, а ножки, которые устают.
А мама шестилетнего Даулена Салтанат порог зала, расположенного в пристройке к частному дому, переступает пока робко. Зато Даулен, попав в компанию детей, улыбается и, когда всех фотографируют, тоже тянется к фотографу.
– Мы только приехали из Уральска, – рассказывает Салтанат. – Молва нас сюда привела. И я очень надеюсь, что, как и другим детям, моему сыну станет лучше.
Я прощаюсь, но меня останавливает Нурия.
– Мы не сказали самого главного. Больных детей много, и их будут везти и везти мамы и папы к дяде Сакену. Места всем не хватает, не пристройка к дому нужна, чтобы тренажеры размещать, а нормальный реабилитационный центр. Ведь он не только доктору нужен, он нужен обществу. Социально адаптироваться нужно больным детям, нужно и нам, их родителям. А это так трудно. Только здесь, рядом с отчаянными и сильными мамами других детей я почувствовала поддержку, понимание. Пусть места хватит всем, пусть приедут еще мамы с детьми. Ведь это так просто – дать больше места детям-инвалидам.
Сакен помощи ни у кого никогда не просил. Это дело его жизни, со своими проблемами он справляется сам. Но как мама Амирхана, который непременно будет ходить, права. Внимания к инвалидам много не бывает. Мы, здоровые, и так об их мире почти ничего не знаем.
