– Борис, если Казахстан вам не выплатит потраченные на утилизацию полихлордифенила деньги, вы собираетесь подавать в суд?
– Компетентные органы, которые меня допрашивали по этому делу и которым я предоставил все документы, меня спрашивают: «Герр Меклер, у вас тут прямой убыток – 1,6 миллиона на сегодняшний день. Что вы будете делать дальше?». И тогда я показал претензию, которую предъявил МООСу в апреле этого года. Это официальная претензия, она зарегистрирована, на ней есть входящий штамп МООС РК. Это досудебная подготовка.
– То есть вы все-таки намерены судиться?
– Мы дали министру Ашимову время подготовиться. Он приехал с надеждой, что здесь всё, извините, пожалуйста, как у вас. Но у нас всё было сделано как положено. Ваш министр встретился с нашим министром охраны окружающей среды, с руководством завода «Энвио». Его приняли, объяснили, что лицензия выдана «Ювенте», а не правительству Казахстана. И сказали: «Мы выполняем программу экологической комиссии ООН по уничтожению полихлордифенилов и других ядов этой группы. У нас всё расписано на очень много лет вперед, и у нас на очереди наши европейские страны. У них этих ядов – куча. И это всё нужно уничтожать в первую очередь, потому что Европа – это наш дом, и мы его чистим в первую очередь». «А почему же тогда «Ювенте» такие преференции?» Они отвечают: «Потому что «Ювента» – резидент Федеративной Республики Германии и она официально проплатила выкуп объекта «Дарьял-У». Поэтому по всем документам «Дарьял-У» принадлежит «Ювенте», она – единственный инвестор приобретения этого объекта.
Когда «Ювента» покупала этот объект, мы составили инвестиционный договор с «Меркурием плюс». Его сейчас у вас все поливают как хотят. Но я хочу сказать: «Меркурий плюс» – это очень серьезная организация. Потому что на момент выкупа в 2003 году один «Меркурий плюс» владел полным комплектом военных лицензий. А это вам не хухры-мухры.
Мы покупали военный объект, потому что там стройматериалов была уйма великая. Покупали дешево – за миллион триста долларов. Когда приехали, оценили, сколько там стройматериалов, оказалось, что миллиона на три. Поэтому согласились. И вашим госорганом, который называется Министерство обороны, подписан акт, в котором чёрным по белому написано, что объект является экологически чистым, не содержит химических, отравляющих, взрывоопасных, радиологических и тому подобных загрязнений.
Мы проплатили этот объект, начали разбирать его, деньги пошли, но тут ООНовцы вынесли предписание и отдали его в Комитет по экологии. Объект закрыли. Что получается? Я вложил деньги, причём деньги-то были банковские – я взял кредит на это все. А объект вдруг закрыли. Я даже ста тысяч долларов из вложенных миллиона триста не вернул. Что я должен был делать? Я оформил все документы. И пошел в парижский арбитраж. Мне вынесли досудебное определение. Я взял его и отдал в правительство. Это с их санкции продавали «Дарьял-У». И тогда ни они, ни мы не знали, что там, на этом «Дарьяле», – полихлордифенил.
Кстати, за уничтожение отходов Казахстан не заплатил ни копейки. Это и было самой главной фишкой этого межгосударственного соглашения…
Сегодня «Ювента» со своими обязательствами справляется. Уничтожено 10045 конденсаторов из 15 тысяч. Сейчас «Ювента» оформляет документы на вывоз остатка. Уже проплатили страховые взносы. В общем, мы работаем, как обещали. Президент Назарбаев сказал министру Ашимову, чтобы до конца года вопрос был решен.
– Каков, по вашему мнению, прогноз по делу «Дарьял-У», по вывозу конденсаторов?
– Я работаю с Казахстаном с 2001 года, поставляю в Казахстан очень специфичные вещи, очень специфичные. Понимаете, какой за этим надзор, контроль? Мы знаем всю вашу специфику. Но мне не надо никому платить взятки, потому что я работаю на основе полной экс-клюзивности. Более 27 европейских, американских, канадских оружейных концернов дали мне полный эксклюзив на Среднюю Азию. Понимаете, какой контроль надо мной? Поэтому мне не надо никому платить взятки. И Искакову не надо было брать взятки за этот проект. Единственное, чего он хотел – это орден. И он знал, что получил бы этот орден. Но дело было не так, как инкриминирует Искакову финполиция. Ну, скажите, есть хоть одно доказательство причастности Искакова? Или этих – Бралиева, Сарсембаева, которых ни я, ни меркурьевцы никогда в глаза не видели?
А кто ходил в МООС? Жайлганов! Как к себе домой ходил. Спросите бухгалтерию: Жайлганов все документы оформлял в МООСе? Спросите секретаря министра: она вам скажет, что Жайлганов заходил, когда ему нужно было какие-то срочные вопросы решить. И как бы Хамзин ни устранялся, этот вопрос был в компетенции Хамзина. Именно ему Кожамжаров пишет, просит его рассказать, что он сделал в соответствии с Базельской конвенцией – документом, который подписал президент и который ратифицировал парламент Казахстана? В переводе на язык обывателя это значит: ты яд отправляешь за тридевять земель, так расскажи, что ты сделал? Всей стране не икнётся? А что ответил Хамзин? А ничего. Потому что он ничего не сделал, хотя должен был согласовать трансграничную перевозку со всеми заинтересованными странами…
Есть двуязычное письмо от «Envio» (завода-уничтожителя. – Авт.), где говорится: ребята, мало того, что вы сами ничего не делаете, так вы и нам не даёте. Это же до чего надо дойти, чтобы голосить не кому-то, а премьер-министру страны! А Хамзин сидит и вымогает у меня бабки: Меклер заплатит – будет письмо.
– А какова роль вице-министров в этом деле?
– Многим кажется, что в Казахстане что-то решает вице-министр. Ничего он не решает! Я иногда читаю, что какая-то там Савицкая, директор департамента, могла чем-то рулить в МООСе. Читаю и поражаюсь. Да чем она могла рулить, если всё решается на уровне министра и ответсекретаря? Давайте попробуем решить какой-нибудь вопрос в любом министерстве через какого-нибудь начальника департамента. Тем более, если это миллиардный проект. Ничего не выйдет! Так кто такая Савицкая в этом министерстве?
– Если Савицкая никто в министерстве, то кто там Жайлганов? Тем не менее полномочия у него почему-то были…
– Жайлганов к Хамзину заходил как к себе домой. И любой документ от него вытаскивал. Любой! Но это же никому не интересно было. Я знаю, что и Савицкая, и Лайс согласны были дать показания по этому делу. Они не согласны были ехать в Казахстан, и это естественно: кому охота в тюрьме безвинно сидеть? Но они согласны были в немецком, швейцарском суде дать показания под присягой. Но зачем? Это же портит картину следствия!
– Вы сейчас общаетесь с ними?
– Они иногда звонят, но очень редко.
– Адвокаты на суде не раз задавали вопрос: ищет их казахстанский финпол или все же не ищет? Вы не в курсе?
– Вы извините меня за прямоту, но это всё дилетантские рассуждения. На самом деле, чтобы международный розыск состоялся, чтобы Интерпол начал искать человека, сначала нужно на 100% доказать его вину. И нужно, чтобы эти доказательства принял суд той страны, куда делается запрос. И я очень сомневаюсь, что такие доказательства когда-нибудь будут, поскольку их в природе не существует. Ну и потом, вы же знаете мнение немецкого правосудия о казахстанском правосудии. Говорят, что Савицкая в Швейцарии. Искать Савицкую, и просить Швейцарию о ее выдаче – это бесполезно. Пусть сначала Швейцария выдаст Храпунова, которого есть за что выдавать. Но Храпунов спокойно купил себе четыре пятизвездочные гостиницы, и не «отсвечивает», и ни от кого не прячется. Я уверен, что и Савицкая не прячется. Ей просто не за что прятаться.
А над тем, что сюда прислал ваш финпол, хохотала вся криминальная полиция Германии. Это я о тех материалах, которые финпол прислал, чтобы проверить «Ювенту». Поступали ли в «Ювенту» деньги из Казахстана? Хочу вас заверить: ни копейки денег из Казахстана мы не поимели. Наоборот, я постоянно вкладывал деньги в этот объект. Потому что у меня есть на этот объект определённые планы. Я же купил его не потому, что я круглый идиот. У меня на этот объект были, есть и остаются совершенно конкретные и очень серьезные планы. И они будут претворены в жизнь, смею вас заверить. Эти планы – в интересах вашей страны, и они подтверждены правительством Казахстана и очень серьезными международными организациями. И с 2012 года на реализацию этих планов выделяется 106 миллионов долларов. И Жайлганов, и Алибаев думали, что в 2010 году они уже будут хозяевами и «Меркурия плюс», и «Дарьяла-У». Вот из-за чего и разгорелся весь сыр-бор!
Я абсолютно точно знаю: когда Жайлганов решил стать во главе этого бизнеса, когда решил отобрать у «Ювенты» «Меркурий плюс», ему показалось, что ему не нужен ни Меклер, ни «Ювента», что он все сделает сам. Но ему не хватает административно-управленческого опыта. А замысел у него был – супер: дождаться, пока придёт большой транш, деньги снять и свалить куда-нибудь со своим гражданством. Это все было предусмотрено, но сорвалось. Суды двух инстанций в Караганде уже признали, что Жайлганов и Рамазанова не имеют никакого отношения к «Меркурию».
От редакции Как нам стало известно, финансовая полиция разыскивает нового директора фирмы «Меркурий плюс» Сергея Походяева, который сейчас находится в бегах. Он занимал эту должность всего около трех месяцев и, по словам инвесторов проекта, не имеет никакого отношения ни к тому, что вывозили, ни к тому, что воровали. А накануне Походяев написал письмо председателю КНБ, министру охраны окружающей среды, руководителю аппарата президента, секретарю Совета безопасности и генеральному прокурору. В нём он сообщил, что на объекте «Дарьял-У» близ озера Балхаш неизвестные при поддержке местных полицейских разбирают загрязненные полихлордифенилом здания на стройматериалы, которые впоследствии используют при строительстве на территории. «Использование зараженных полихлордифенилом строительных материалов приведет к раковым заболеваниям и генетическим изменениям в организмах людей», – предупреждает автор послания. И сообщает, что этим письмом учредитель и администрация снимают с себя всякую ответственность за возможные последствия. |
