Вот уже полгода каждое утро я хожу в небольшую кофейню недалеко от моего дома. Бариста знает, какой кофе я люблю, а официанты почти всегда угадывают, какой завтрак я предпочту. А иногда не угадывают, но я всё равно прошу именно то, что они предполагают.
В тот день всё было как обычно: чашка капучино, омлет и гренки. Когда пришел счёт, выяснилось, что я не взяла с собой никаких денег. Ситуация была неловкая, пришлось признаться, что мне нужно сходить за деньгами. Ребята не колебались ни секунды, улыбнулись и сказали, что могу расплатиться и вовсе завтра.
Вечером того же дня, выйдя с мероприятия позже, чем планировалось, я пришла на остановку в 22:42. На остановке стоял высокий мужчина средних лет с пакетом в руках и что-то разглядывал в своём телефоне.
– А вы не знаете, 18-й будет ещё ходить?
– Даже не знаю, тоже жду.
– Кажется, мы опоздали немного, последний ушел около 22:30.
– А давайте подождём еще немного, и если не будет, возьмём вместе такси? Будет дешевле.
– Отлично, давайте.
В обоих случаях я нашла себя в ситуации, когда неожиданно, незаметно и крайне удачно срабатывал социальный капитал: доверие, которое мы как общество копим изо дня в день, ресурс, который мы можем использовать для достижения коллективных целей и выгод.
Социальный капитал копится на лестничных площадках, в залах переговоров, в лифтах и подъездах, на городских площадях, парках, в общественном транспорте и придомовом магазине. Там, где поселения достаточно старые, социальный капитал отпечатывается на городских стенах, зданиях, и вся городская ткань устремлена к сохранению этого капитала и его приумножению.
Описанные мной примеры – это, конечно, примитивные проявления социального капитала. Капитал куда более высшего порядка мы все имели возможность наблюдать в недавнем фильме Каната Бейсекеева "Соседи" про обманутых дольщиков ЖК "Венский квартал", которые проявили сверхчеловеческую волю, самоорганизовались и сейчас не просто строят себе дом, а выстраивают и соседские отношения, давно развалившиеся в постсоветском пространстве. Такому феномену, как community associations в Соединённых Штатах – эдакое самоуправляемое сообщество домохозяйств со своей конституцией, – у нас аналога нет, а КСК не в счёт.
Такое проявление социального капитала – наивысшее. Сложившаяся ситуация с "Азбукой жилья" – это так называемое фиаско рынка, ситуация, в которой он доказывает свою несостоятельность. Для таких случаев и существует государство, они – оправдание для поддержания большого бюрократического аппарата, если верить апологетам государства как института.
Чудо "Венского квартала" заключается в том, что люди самостоятельно скорректировали фиаско рынка, сняв огромную административную и экономическую нагрузку с городских властей. Преимущества гражданского общества и социального капитала налицо.
Социальный капитал крепко ассоциируется у меня с именем Роберта Патнэма и его книгой, вышедшей в 2000 году, «Боулинг в одиночку: крах и возрождение американского сообщества».
В этой книге Патнэм предупреждает об опасности деградации социального капитала, который Соединённые Штаты копили не одно столетие: граждане, которые раньше объединялись в клубы и кружки для игры в боулинг, стали буквально играть в одиночку. По Патнэму, обязательным условием существования демократии является наличие в обществе различных добровольных негосударственных объединений и ассоциаций, работающих на укрепление социального капитала и поддержание гражданского общества.
Патнэму вторят экономисты, которые сравнительно недавно обратили внимание на экономический эффект социального капитала и разными методами этот самый эффект измеряют, а заодно – и социальный капитал. Если верить некоторым исследованиям, а не верить им нет причин, то общества с сильным социальным капиталом экономически эффективнее и богаче.
Таким образом, простая возможность оставить ребенка у соседа, когда в холод закрывается школа, или, например, возможность достигнуть кворума на собраниях дома по вопросу установки шлагбаума с первого раза, конвертируется в гражданское общество и национальное процветание на всех уровнях.
Второй год в СМИ появляются заголовки вроде “В Казахстане стали экономить на предновогоднем украшении городов”. То Шымкент, то Петропавловск отказываются от новогоднего декорирования города. Затаив дыхание, ждём решения Астаны.
С одной стороны, понятно, что городские администрации хотят экономить и тратить средства в областях, где эффект легко поддаётся измерению. С другой, важно спросить себя, а не легкомысленно ли с нашей стороны жертвовать самым большим шансом в году сделать внушительный взнос на депозит, где хранится наш социальной капитал. Ответ – скорее, да, чем нет. К тому же украшения необязательно должны быть дорогими и новыми.
Выходя сегодня из общественного бассейна, я наблюдала сцену: молодая мама громко и отчётливо порицает маленькую дочь за то, что она трогала всё общественное – оно же грязное. В конце концов мама сдаётся и вздыхает: придётся дома заново искупать дочь и перестирать всю одежду.
Не знаю, вырастет ли девочка со стойким отвращением ко всему общественному и неумением договариваться, но я точно знаю, что, выбравшись в Рождество и Новый год к ёлке на площади, она получит шанс увидеть, что люди вокруг не такие уж и страшные, а жизнь в обществе может приносить настоящее удовольствие.
