Главный приз XIII Венецианской архитектурной биеннале в 2012 году достался творческой группе, исследовавшей жизнь обитателей башни Торре Давид. Торре Давид – это 45-этажный недостроенный небоскреб в столице Венесуэлы Каракасе, в котором жили до выселения 750 семей бедняков. "Вертикальные трущобы", как его прозвали СМИ. Башня стала символом краха венесуэльской экономики и метафорически, и реалистически: её строительство было остановлено в 1993 году. Исследование было посвящено тому, насколько гибкими могут быть те, кто оставлен своим государством без базовых средств к существованию, как люди могут адаптироваться в трудных условиях.
Выставка в том году в очередной раз подняла в мировой общественной дискуссии вопрос бедности и доступности жилья, выдвинув проблему социального жилья на сцену, борьба с нищетой и улучшение жизни в трущобах также стали в прошлом году одним из пунктов Новой городской повестки дня, принятой Конференцией ООН по жилью и устойчивому городскому развитию Хабитат III.
Таким образом, города – это не только места процветания, концентрации богатства, фондовых бирж, стартапов, моды, культуры и высшего образования, но и суперконцентрация бедности, отчуждения, стремительно растущего неравенства и преступности. Урбанисты-энтузиасты, такие как Эдвард Глейзер, утверждают, что трущобы – всего лишь остаточное явление, которое смоет глобализацией, рыночным капитализмом и улучшающимися условиями жизни.
Как бы то ни было, проблемы обеспечения социальным жильём, базового права гражданина, другими словами, для многих городов стали причиной гуманитарной катастрофы и главной проблемой городской жизни как таковой. Миру известны легендарные преступные фавеллы Рио, огромный Дхарави в Мумбаи и многочисленные трущобы Лагоса с отсутствием воды, туалетов, не говоря уже о качестве жизни и доступности досуга и здравоохранения. По данным UN Habitat один из 8 человек сегодня живёт в трущобах, в общем – около 1 миллиарда человек. McKinsey установило, что к 2025 году более 1,6 миллиарда людей будет жить в городских трущобах или жилье, не отвечающем минимальным стандартам.
Есть свои проблемы и у городов на другом конце света. Имеется целый корпус текстов по жилищному кризису Лондона в британских СМИ. Нынешний мэр города Садик Кхан, по всей видимости, войдёт в историю этого города как главный апологет масштабного развёртывания программ социального жилья: публично обвинив девелоперов в строительстве исключительно дорогих пентхаусов, которые может позволить себе только состоятельное меньшинство, Садик Кхан заявил, что темпы строительства в Лондоне должны увеличиться с 29 000 домов до 66 000, при этом 65% из них должны быть доступным жильём. Нью-Йорк тоже не скрывает своих проблем. Писатель Майкл Гринберг в своём популярном эссе заявил, что несмотря на то что у этого города одни из самых прогрессивных жилищных законов в стране, "Нью-Йорк переживает чрезвычайную гуманитарную ситуацию".
Социальное жильё – излюбленный жанр в архитектуре и урбанистике. Звёзды из мира архитектуры рассуждают на тему доступного жилья: британец Дэвид Аджайе строит в 2014 году "новое слово в доступном жилье" – Sugar Hill Development в Гарлеме. В 2016 года чилийский архитектор Алехандро Аравена становится лауреатом самой важной премии в архитектуре – Притцкеровской премии. Аравена получает признание за свою активную борьбу с глобальным жилищным кризисом. Модернист-инноватор, посвятивший карьеру теме социального жилья, Нив Браун становится обладателем золотой медали RIBA в 2017 году.
В Астане тоже есть обширные возможности получить жильё: от арендного из государственного фонда до приобретения в рамках государственной программы обеспечения квартирами. Астана – пионер в этом вопросе, и у нас можно многому научиться. Но обустройство инфраструктуры вокруг домов, забота о том, что за дверью частной квартиры, – не в этом списке: в подавляющем большинстве случаев налицо примат количества, а отсюда – неустроенность инфраструктуры и скудость опыта городской жизни. В 1917 году увидел свет проект промышленного города Тони Гарнье, индустриального города-машины, где люди находились в считанных модусах: работая, гуляя в парке или отдыхая дома. Так с тех пор и считается, что люди живут, чтобы работать и проводить досуг в Олимпах, на площади на 1 Мая или в продуктовых придомовых магазинах.
Теперь всё устроено иначе: постиндустриальный город, в котором люди разных культур, достатка, национальностей не сталкиваются на ежедневной основе, город, препятствующий такому великому смешению, обречён. Горожанин постиндустриального огорода сложен, он требует богатого опыта городской жизни и полнокровной уличной жизни.
Если история социального жилья нас чему-то и учит, так это тому, что количество не должно считаться единственным важным фактором при строительстве доступного жилья: важно также плотное вплетение социального жилья в ткань города – таким образом, чтобы горожане имели доступ к возможностям большого города и качественному досугу через доступ к качественной городской среде.
Прославленный мэр-визионер Боготы Энрике Пеньялоса вспоминает свои студенческие годы в Париже с радостью, несмотря на то, что, по его словам, он жил в тесном общежитии на птичьих правах, а всё потому, что за дверью общежития "у него был его Париж". Миру так же известен печальный кейс "Прюит Айгоу" в городе Сент-Луис. Вся Америка с энтузиазмом следила за открытием комплекса на экранах телевизоров: казалось, что справедливое будущее для всех наступило, а через 20 лет Америка наблюдала по телевизору снос этих домов, за недолгую жизнь успевших погрузиться в тяжёлую маргинализацию, преступность и непреодолимые коммунальные трудности.
Города пытаются что-то с этим делать – с неравной борьбой за качественную среду и растущим разрывом между богатством и бедностью, выраженным в городском пространстве – и вписывать доступное жильё в хорошие районы. Несколько лет назад Париж заявил, что будет делать все возможное, чтобы центр города не превращался в "гетто для богатых", чтобы строить социальное жильё поближе к центру. Нью-Йорк пошёл дальше и обязал девелоперов за определённые послабления строить рядом с коммерческим жильём. Так появились "двери для бедных", вызвавшие большую волну общественного негодования.
Понятно, что готовых рецептов нет ни у кого и у всех городов свои трудности, но точно одно: качество и инклюзивность должны встать в один ряд с количеством.
