В те годы понятие "лыжник" вкладывало в себя совершенно иную наполненность. И подавляющему большинству, для поддержки реноме вовсе не нужно было куда-то ехать и кому-то платить. Достаточно было взять родную пару и выйти за околицу родного села.

В те времена лыжи входили в обязательную программу школьной физкультуры. А это значит, что теоретически в любой школе имелся полный комплект для катания на каждого ученика. Практически же многие предпочитали приходить на занятия со своим инвентарём.

Потому-то и ежедневные лыжные прогулки, во времена моей спортивной юности, были нормой для моих сверстников. Как только мы выходили зимой на улицу, естественной целью становилась ближайшая горка, а когда немного подросли – "дальние курганы". К реальности возвращали либо сломавшиеся у кого-то лыжи, либо дубеющее на вечернем морозе трико, насквозь промокшее от бесконечных падений на самодельном трамплине, либо само уходящее солнце, грозившее неприятными объяснениями о невыученных уроках. Вряд ли при этом, удовольствие, получаемое нами в то время, было качественно ниже, чем то, что достаётся ныне гордым юным горнолыжникам, экипированным по всем правилам щепетильными родителями.

Несмотря на то, что большинство моих товарищей к середине школы уверенно стояли на лыжах (как, впрочем, и на коньках), в школе работала популярная лыжная секция, и многие из нас выступали не только на районных соревнованиях, но и пробивались "на область" и даже "на республику".

Когда же нужно было выставить команду на школьные соревнования, каждый класс без труда выбирал самых достойных. Подобные соревнования проходили у нас каждый год и были долгожданным праздником для всех – и кто бежал, и кто болел.

После школы я попал в Ленинград, где культ лыж был вообще одной из основных примет полноценной зимы и признаком интеллигентности. Каждую субботу-воскресенье вокзалы переполнялись лыжниками, и взбудораженные румяные ленинградцы с азартом штурмовали кассы и с трудом втискивались в переполненные "лыжные электрички" - со своими лыжами, палками, рюкзаками, и неизменными термосами.

А когда, отсдававши первые сессии и отстрадавши первые семестры, мои одноклассники из разных концов страны собрались на зимние каникулы в родное село под Алма-Атой, мы первым делом надели лыжи и отправились "на дальние курганы". Тогда-то и пришло ясное понимание того, куда ведёт лыжня. Любая лыжня. Она ведёт в детство.

И приводит к грусти. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. А когда времена меняются кардинально, многие изменения порождают вопросы и недоумения. Почему мы так легко отказались от того, что так любили?

…Первой заросла тропа к курганам. Там, где было изломано столько лыж, растянуто столько сухожилий и получено столько эмоций, к началу 2000-х не осталось ни одной лыжни. Правда, лыжники ещё некоторое время сопротивлялись веяниям времени. Сменившие "дрова" на недосягаемый в старые времена пластик они предпочитали, правда, бегать по кругу там, где лыжня накатана и известна каждая кочка. Но потом и это стало достоянием истории.

Долгое время я в одиночку сопротивлялся тенденциям и, приезжая зимой в родное село, где больше уже не жил, первым делом вставал на лыжи и торил свой путь по снежной целине. Однако в последние годы чужие следы вновь стали появляться в заснеженных полях. И это радует. Значит – не всё утеряно безвозвратно. И есть ещё среди лыжников те, чья свобода движения не зависит от цен на Чимбулаке.

Фото автора