К примеру, в 2005-м на Парижском книжном Салоне Андрей Геласимов был признан самым популярным во Франции российским писателем, обойдя Людмилу Улицкую и Бориса Акунина. А в декабре 2016 года роман "Холод", переведённый на английский язык (Into The Thickening Fog), поднялся до верхних строк рейтинга на американской платформе Amazon. За этот роман Геласимов номинирован журналом GQ на премию "Человек года" в категории "Писатель года". Геласимова охотно экранизируют, при этом, как отмечают и кинокритики, и зрители, фильмы и мини-сериалы получаются нетривиальными, в отличие от мыла, льющегося на нас с экранов.

В своей нынешней жизни писатель Геласимов давно оставил работу и занимается только творчеством, много ездит по миру и дружит с нетривиальными талантливыми людьми, вроде рэпера Басты, который даже лично сшил для Андрея шапку-кубанку.

– Андрей, вам, человеку, удостоенному нескольких литературных премий, в том числе и такой как "Национальный бестселлер", должно быть хорошо известно, что же такое бестселлер. Неужели все упирается исключительно в количество продаж?

– Да. А как иначе? Но при этом не надо забывать, что хорошая книга не всегда является бестселлером – даже такая, которая впоследствии становится классикой. На роман "Бесы" Достоевского, к примеру, после первой его публикации больше было отрицательных рецензий, чем положительных. Следовательно, и продажи вряд ли зашкаливали.

– 10 лет назад во Франции вас назвали самым читаемым российским писателем, вы даже Улицкую и Акунина обошли. Но меня не оставляет подозрение, что для того, чтобы стать на Западе популярным, да и вообще – популярным, нужно писать литературу, как шутил Хазанов, в духе "ЧП" – чернухи и порнухи. Судите сами: в книгах Улицкой герои вечно смертельно болеют и умирают в муках, Прилепин преспокойно казнит своих героев, да и ваши книги, точнее, большинство из них, не пышут оптимизмом. И при этом книги расхватывают, как пирожки, в то время как вашим коллегам редакторы настойчиво советуют: пиши мягче, добрее… Как вы это прокомментируете?

– Все мои книги дышат оптимизмом. Тот, кто этого не видит, либо просто лишён зрения, либо дурной человек. Тут уж выбирайте сами. В европейской и американской критике написана уже не одна статья о феномене "гуманизма Геласимова". Обвинять меня в антигуманности, а тем более в стремлении на ней заработать – точно такая же пошлость, как и цитирование Хазанова, тщетно пытающегося быть остроумным. Более светлого произведения, к примеру, чем мой рассказ "Жанна", вообще не существует в современной русской литературе. Читатель, для которого это не очевидно, должен задуматься о состоянии своей души. Намеренно и для хорошей продажи нагнетает мрачный колорит режиссёр Звягинцев в своих последних картинах. У меня с этим господином нет ничего общего.

– Читая ваши книги, осознаешь их "киношность", абсолютно в хорошем смысле этого слова. То есть, если лично я, читая книгу, вижу картинку – книга хороша. Если нет – её можно выбросить. В ваших книгах огромное количество таких вот "киношных" моментов. У героя "Жажды" обожжено лицо, плюс он всё время рисует, у лучшего друга мальчика Петьки из "Степных богов" всё время идёт носом кровь… И так далее. Вы сознательно расставляете эти крючки для читателя?

– Нет, я так вижу. Даже когда я просто рассказываю что-то своим друзьям – это всегда яркая картина. Иначе я не стал бы писателем. Я занимался бы чем-то другим.

– Говоря о писательских крючках, хочется немного задеть не только литературу, но и кинематограф. Не кажется ли вам, что в последнее время и у писателей, и у режиссёров главные герои получаются либо чрезмерно обезличенно-лубочными, либо с каким-то диким перекосом в ту или иную сторону?

– Я не очень понимаю этот вопрос. Наверное, есть плохие драматурги, которые не способны создать сложный объёмный персонаж. Но мне-то до них что за дело? Я их произведения не смотрю.

– Насколько важен писателю Геласимову пресловутый статус, который напишут перед его именем?

– Ни насколько.

– Сейчас в мире и в России в частности довольно нестабильная политическая обстановка, особенно в связи с последними событиями в соседних странах. Кто-то из писателей и прочих публичных людей резко осуждает власть, кто-то поддерживает, кто-то тактично отмалчивается. К какой категории принадлежите вы? Да и вообще, как вы реагируете на события трёх последних лет? Я имею в виду Сирию, Украину и санкции…

– Я не принадлежу ни к одной категории. Моя категория – это я. На политические события реагирую с огромным сочувствием к тем невинным и несчастным людям, которые от них пострадали.

– Говоря о публичных людях, хочется припомнить некие скандалы, связанные с тем, что активные противники власти после резкого падения их доходов вновь стали невероятно лояльными к нынешней власти, а ярые противники почему-то не вернули пожалованные им машины, дома и деньги. Хочется спросить у вас: допустимы ли для известных людей такие политические игры? Или же всё-таки честнее, выбрав одну сторону, идти с ней до конца, пусть даже и ко дну?

– Вот эти вопросы меня вообще не интересуют. Это уж как-то слишком мелко.

– Что нужно написать, чтобы понравиться лично вам? Какие книги вы читаете? Я сейчас не о ваших любимых Фолкнере и Хемингуэе говорю, а о писателях современных.

– Я ценю в книге только одно – проявление таланта. Его присутствие, как правило, ощущается с первого же абзаца. Отсутствие – тоже. Так что я мало читаю. Ровно по одному абзацу. Поэтому говорить, в общем-то, не о чем.

– Насколько вам понравились или, может, не понравились экранизации ваших книг? Довольны ли вы выбором актёров?

– Подбор актёров почти во всех фильмах, за исключением прошлогодней картины Сергея Соловьёва по одному из моих рассказов, всегда проходит с моим непосредственным участием. Так что актёры мне нравятся, да. И экранизации нравятся. Одна наша "Жажда" собрала больше десятка призов на различных российских и европейских кинофестивалях.

– После того, как вы ушли с работы,вы, кроме творчества, если я прав, больше ничем не занимаетесь. Опишите ваш обычный день.

– Я встаю, потом пишу, после этого ем, затем гуляю и сплю. И так 365 раз подряд. Ну, иногда вино пью. Красное сухое.

– Если бы меня кто спросил, какую музыку я ассоциирую с Геламисовым, я бы поставил на классику. Или на шансон. И тут – бац, узнаю, что вы слушаете Басту. Наверное, нелепо спрашивать, почему, но всё-таки, что вы находите в Басте и вообще русском рэпе?

– Баста бесконечно талантлив, и это определяет мой пристальный к нему интерес. С его талантом он мог бы просто картофель в поле собирать – и я бы все равно ходил за ним и наслаждался созерцанием того, как он это делает. Талантливые люди прекрасны. У меня и сын читает рэп. На ITunes недавно его альбом вышел. Называется "Мама зима". Гениальные треки.

– Под занавес – как автор "Холода" отметил Новый год?

– Было шумно. И сердечно тепло.